Александр Фадеев, вообще-то умевший увлекаться людьми, сердито оттолкнул это шутливое сравнение.
– Да, если хотите, да. Человек-оркестр, но при том условии, если допустить, что человек этот одинаково хорошо играет на скрипке, свищет на флейте, артистически орудует ударными инструментами. Все мы заслушиваемся его рассказами. Его любил, и очень любил, Алексей Максимович Горький. Любил и поражался. Да-да, именно поражался его необыкновенным талантом.
И все мы, военные корреспонденты Калининского фронта, поближе познакомившись с Андрониковым, согласились с мнением таких авторитетов после того, как однажды вечером выслушали устный рассказ Андроникова, как генерал Чанчибадзе обучает солдат пополнения.
Чанчибадзе все мы знали. Это был боевой командир одной из самых боевых дивизий, действующих в составе нашего фронта. Немолодой, очень представительной внешности генерал-грузин, воевавший еще в Гражданскую войну и имевший за нее ордена. В современной войне он как бы естественно продолжал чапаевские традиции, но применял их умело, сообразуясь с современной техникой и тактикой боя, притом свято сохраняя суворовский завет: каждый солдат должен знать свой маневр.
Мне доводилось писать о дивизии Чанчибадзе, беседовать с этим колоритным генералом, наблюдать его на командном пункте. Вероятно, особенно поэтому меня и поразил его портрет, скупо и очень ярко воспроизведенный своеобразным талантом Ираклия Андроникова.
Потом я не раз слышал и другие устные рассказы этого мастера: и «В гостях у дяди», и «Первый раз на эстраде», и «Земляк Лермонтова», и «Ошибка Сальвини». Отличные, мастерски исполненные новеллы. Но рассказ о Чанчибадзе, услышанный еще на фронте, где Чанчибадзе в ту пору воевал, особенно врезался в память.
И есть у Ираклия новеллы об Александре Фадееве, которые он исполняет только в писательской среде. Они любили друг друга, Фадеев и Андроников, и в эти новеллы Ираклий не скупясь вкладывает всю свою нежность, все свое уважение к замечательному писателю. Новеллы с незамысловатым, казалось бы, сюжетом, показывающие Фадеева, каким знали его мы, близкие к нему люди. В сущности, в этих новеллах сюжета-то вовсе и нет – так, две сценки из общественной деятельности Фадеева: подготовка к какому-то очередному литературному вечеру и сценка на Секретариате Союза писателей, на котором рассматривается чье-то заявление о приеме. Но в этих согретых теплым юмором, сверкающих задорной иронией сценках такой памятный и такой дорогой нам образ воскрешается удивительно пластично – закроешь глаза, и перед тобой Фадеев, стоит, улыбается уголками губ, двумя руками приглаживает на голове платиновые свои волосы. И хотя текст шутливый и даже иронический, из сценок вырисовывается большой, мудрый, остроумный человек.
Вообще дар схватывать в человеке главное, характерное и в то же время типичное у Андроникова поразительно развит. Слушаешь его новеллы –