Я представила, как этот паренек, весь в нетерпении, ведет мою сестру порезвиться прямо в столичную гостиницу, а уж потом они, воркуя и лобызаясь, собираются в его родной город. Он сопровождает ее к автовокзалу за ручку, а она бросает на него короткие преданные взгляды, как всегда бывает, когда она влюбляется.
И почему я не воспринимала всерьез ее восторги по поводу интернет-поклонника, который «и красивый, и столько интересного рассказывает», и вообще весь такой-растакой? Наверное, потому что была уверена, что в интернете он и останется: они из разных городов, она еще учится, второкурсница без гроша за душой, ну какое может быть совместное будущее?
Интересно, Римма отправляла ему свои интимные фото до первой встречи? Фу-у. Если да, хорошо бы потом стерла их в переписке. Но на это глупо надеяться. Где Римма, а где осторожность. Может, пока они с гидом гуляют за ручку, ее снимки ню тоже гуляют – по интернету.
Я снова углубилась в Гугл. Откуда все-таки ходят автобусы до Москвы? И от автовокзала, и от железнодорожного? Тогда от какого из них можно уехать побыстрее?.. Стоп, надо ведь как-то собраться, хоть зубную щетку захватить и смену белья… Только бы я не оставила зарядку для телефона у Ромы! Нет, она в сумке, отлично. В телефон закачано много книг в дорогу, но будет ли где его зарядить? Стоит захватить из дома пауэрбанк…
Уф, спокойно, спокойно. Нужно ровно подышать, досчитать про себя до десяти, успокоиться и подумать. Никакой суеты.
***
Уже через пару часов я спокойно и без всякой суеты садилась в автобус у железнодорожного вокзала.
Меня неприятно удивила плохая организация поездки: в билете не было номера автобуса, не было помечено даже, большой это автобус или «Газель», так что я была вынуждена по-дурацки подходить к каждому остановившемуся там транспорту. С другой стороны, это немного отвлекло меня от проблем с Риммой и Ромой.
Хотелось думать о Римме, о том, что я ей скажу, как повлияю на нее, как осажу этого гида… но стоило мне откинуться на сидение и закрыть глаза, в голову начинал лезть разговор с Ромой. Как долго в нем копилось недовольство? Я не замечала, что ему плохо со мной, а он, оказывается, считал, что мы в тупике. Ясное дело, это не конец. Наверное, он был не в настроении – я еще во время игры заметила его рассеянность, – да и я на эмоциях лишнего наговорила. Так-то, эмоции и мне совсем не чужды.
Я не хотела его терять. Не то что не хотела… это было просто немыслимо. После пяти лет! До него я даже ни с кем не целовалась, да и за это время ни на кого другого не взглянула. Зачем? Рома один давал мне все: и поддержку, и дружбу, и восхищение, и физическую близость.
В нашу первую ночь, ночь после моего восемнадцатилетия, мы были так трогательно взволнованы и так крепко держались за руки, будто находились не в мягкой постели, а в трясущемся самолете. И он тогда сказал: «Давай будем друг у друга единственными!» Так все и должно было случиться.
Слегка растроганная этим воспоминанием, я полезла за телефоном, чтобы написать ему сообщение – сдержанное, с намеком на то, что пора просить прощения.