В театр они вернулись за полчаса до спектакля. Раневская надела красивое зеленое платье, вышла на сцену и поняла, что в голове у нее пусто. Суфлер что-то шептал из своей будки, но она его не слышала. Партнеры пытались ей помочь, но безуспешно. Юная учительница, кое-как пожав руку «матери» своего ученика… просто удалилась со сцены. Оставшиеся актеры спасли пьесу, разделив реплики Раневской между собой.
Лавровская не выгнала Фаину из театра, дав ей второй шанс. И Раневская честно его отработала, выучив текст не только своей роли, но и всех партнеров. Однако успеха самому театру это не прибавило.
Сама Раневская вспоминала этот период так: «Первый сезон в Крыму, я играю в пьесе Сумбатова Прелестницу, соблазняющую юного красавца. Действие происходит в горах Кавказа. Я стою на горе и говорю противно-нежным голосом: “…шаги мои легче пуха, я умею скользить, как змея…” После этих слов мне удалось свалить декорацию, изображавшую гору, и больно ушибить партнера. В публике смех, партнер, стеная, угрожает оторвать мне голову. Придя домой, я дала себе слово уйти из театра».
Как мы знаем, к счастью, слово свое Раневская не сдержала.
А между тем наступил 1917 год.
Фельдман – Раневская
Родители Фаины, понимая, что в стране творится неладное, приняли решение эмигрировать. Но она не пожелала покидать родину, хотя в глубине души знала, что увидеться с родными ей, скорее всего, больше не придется. Однако все равно осталась в России. Она получила последний денежный перевод из дома, и именно из этого события родился ее псевдоним.
Чтобы получить деньги в банке, она взяла с собой коллегу-актера. Когда она с пачкой купюр вышла на улицу и стала их пересчитывать, порыв ветра вырвал деньги у нее из рук и понес вдоль тротуара.
«Как грустно, когда они улетают», – сказала она своему спутнику.
«Да вы Раневская», – пораженно заметил актер…
Вскоре вместо Фаины Фельдман на сцене стала выступать Фаина Раневская.
Отчество Гиршевна при смене имени сначала трансформировалось в Григорьевну, потом почему-то – в Георгиевну. Сама Раневская говорила так: «Наверное, потому что Гришка – Отрепьев, а Георгий – Победоносец».
Она и сама считала, что у нее много общего с чеховской героиней. Прежде всего то, что она родилась слишком рано для своего времени.
Она сменила фамилию и по другой причине: быть еврейкой становилось все опаснее. Многие евреи стали специально менять фамилии. Конечно, основная травля началась