Не забывайте об этом. Вы проявили отвагу, а теперь настал момент, когда нужно положиться на союзников. Я не стану лгать: мы собираемся забрать содержимое этой пещеры, даже если встретим сопротивление. Но я намереваюсь предоставить вам защиту с помощью моей армии, стабильные поставки продовольствия и даю слово, что вы сможете продолжать править своим народом от моего лица. Нам нужно держаться вместе, лорд Фатрен. Только так вы сумеете пережить следующие несколько лет.
– Вы правы, конечно, мой господин. Я прикажу солдатам явиться сюда.
– Благодарю, – улыбнулся Эленд. – И если среди ваших людей есть грамотные, пришлите кого-то из них. Надо будет составить опись.
Кивнув, Фатрен удалился.
– Когда-то у тебя так не получалось, – заметила Вин. Голос ее эхом отдавался от потолка большой пещеры.
– Что именно?
– Отдавать жесткие приказы. Приказы, не оставляющие выбора. Ты предпочитал, чтобы к империи присоединялись после всеобщего голосования.
Эленд оглянулся на дверной проем и немного помолчал. Он не прибегнул к эмоциональной алломантии, но все равно казалось, что Фатрен просто сдался перед превосходящей силой.
– Иногда мне кажется, что я все делаю неправильно, Вин. Должен быть другой путь.
– Но прямо сейчас его нет. – Вин подошла и взяла его за руку. – Ты им нужен, Эленд. Ты это и сам знаешь.
Он кивнул:
– Знаю. Просто никак не могу перестать думать о том, что кто-то лучше меня сумел бы отыскать способ, позволяющий править в соответствии с волей народа.
– Ты так и делаешь. Твоя парламентская Ассамблея в Лютадели по-прежнему работает, и королевства, которые ты присоединил к империи, наделили скаа правами и привилегиями.
– Компромисс, – возразил Эленд. – Они делают что хотят, пока я не выражу свое несогласие.
– Этого достаточно. Надо принимать мир таким, каков он есть.
– Когда мы встречались с друзьями, я говорил о великих целях, которых мы должны достичь. Я всегда был идеалистом.
– Непозволительная роскошь для императора, – негромко заметила Вин.
Эленд со вздохом отвернулся.
В холодном свете фонаря Вин смотрела на Эленда. Было невыносимо видеть его таким опечаленным, таким… разочарованным. В каком-то смысле трудности, с которыми он столкнулся не так давно, оказались намного хуже сомнений, с которыми ему приходилось бороться когда-то. Он считал себя неудачником, несмотря на все, чего сумел достичь.
Но все-таки Эленд не позволял себе погружаться в мысли о собственных неудачах, а продолжал делать то, что должен, хоть и сожалел о последствиях. Он стал сильнее, чем раньше. Это было, в общем-то, неплохо, хотя Вин немного тосковала о прежнем Эленде – гении с прекрасными идеями, но совершенно не способном управлять. Тосковала о его простом идеализме. Эленд оставался оптимистом и ученым, но оба этих качества приглушали события, свидетелем и участником которых ему пришлось стать.
Вин