Фаццо застыл на месте. Обреченно посмотрел на Хатисай и опустил глаза.
– Был бы ты ее родным отцом по крови, трижды подумал бы, прежде чем потакать ее глупым прихотям, и не допустил бы того, что она собралась делать! – кричала сорвавшаяся Айри, постукивая в такт словам тростью по половице.
Фаццо, не выдержав давления супруги, вышел из дома и направился в сторону водоема, а Хата с непониманием уставилась на мать.
– Что ты такое говоришь, мама? Как ты можешь такое говорить этому святому человеку? – почти шепотом прохрипела она.
– Я не знаю, в кого ты такая уродилась Хата. Твой настоящий отец – лидер клана, военный главнокомандующий свифов – ответственный, решительный, рассудительный человек! А ты, как недозревший плод айвы во время сбора урожая!
– Хватит! – закричала Хата.
Амгул все это время наблюдал за разбирательствами и думал о том, как хорошо было бы применить на пользу клана факт появления внебрачного ребенка Орато.
– Я ненавижу тебя! – вдруг вырвалось у Хатисай, чем вызвала изумление у присутствующих в доме Кири и ее матери. – Я уезжаю из Миццу. Вернусь только тогда, когда совершу важное дело.
Хатисай сорвалась в соседнюю комнату, вытащила из сундука небольшую дорожную суму, и стала безразборно складывать необходимые вещи.
– Если ты уедешь, о возвращении можешь забыть, – низким и усмирившимся тоном проговорила Айри, от чего заплакала мать Кири, на глазах которой выросли обе девочки.
– Я тебя услышала…, – тихо отозвалась ей Хата и вышла из дома, молча позвав за собой Амгула…
Утро разгоралось яркими ароматами айвовых цветов. Небо приукрашивалось тяжелыми белоснежными облаками, а Хатисай, обняв напоследок у водоема отца, отправилась в пеший путь до противоположной окраины в Миццу, где для дальнейшего и долгого путешествия согласованно с Амгулом решили оплатить повозку.
Она не стала спрашивать у Фаццо об Орато, и тот тоже промолчал, прижимая дочь к груди. Фаццо любил Хату, а та – его. На лбу мужчины от волнения снова проявились красные пятна, но он достойно воздержался от слабости выпустить отцовскую слезу. Тихо пожелал дочери удачи, и также тихо попросил учителя Ама:
– Береги ее…
***
– Бумаги, – напомнил Амгул, стоило прошагать небольшое расстояние от дома родителей Хатисай.
Вещей у него было немного, только вот ушли они, не позавтракав, от чего воин очень скоро пожелал от голода завалить лошадь.
– Вот, – не глядя, опечалившая неожиданной вестью об отце, девушка передала молодому человеку свертки, аккуратно перевязанные голубой лентой для волос.
– Ты их читала? – невзначай поинтересовался тот, и почему-то был уверен, что не читала.
Хатисай молчала.
– Ты что, оглохла?
– Если ты обратил внимание, я без благословения матери покинула Отчий дом. Ты не мог бы