– Русичи, диво-дивное счас только углядел. Оборотень наш княже!
Дружинники забухтели, требуя доказательств или чуда, или трезвости оратора.
– Да клянусь песьей головой своей тещи! А кто не верит – ступай, глянь своими зенками сам. Вон он там! – показал рукой детина в сторону тропинки, ведущей на вершину скалы.
Нашлось несколько любопытных и чересчур недоверчивых дружинников. Посмеиваясь, но без излишнего шума они прошли по козьей тропе к скале. Они застали ещё игру солнечных лучей. Но длилось это недолго. Правда, этого хватило, чтобы ошеломить свидетелей.
– Ярило – мой отец! – смекнув, в чём дело, согласился князь. – А владыка, княже Святослав, мой второй отец… – и он поднял указующий перст к небу.
С многоотцовщиной, как и с безотцовщиной, уже тогда было понятно и привычно – этим трудно было кого удивить. Особенно после праздника Ивана Купалы. Да и сейчас этим прибыльным делом многие увлекаются. Спасибо женщинам.
Само действие было недолгим. Князя доставили в целости и сохранности к купели. Дружинники отошли по знаку Владимира подальше от неё, оставив князя с епископом и с двумя диаконами. Несколько человек из челяди не решились оставить князя наедине с чужими людьми и встали за спины священников.
Князь с умным видом оглядел этих лишних сопровождающих и взмахом десницы своей послал и этих куда подальше. Челядь нехотя повиновалась. Князь подошёл к купели, ещё раз попробовал рукой воду и остался доволен – его здоровью от чистой, нагретой солнцем, пусть и проточной водицы ничего не угрожало. Он огляделся по сторонам и, не почувствовав на себе чужих глаз, подошёл к боковой стене. Ещё раз оглянувшись по сторонам, нагнулся и, подобрав острый камешек прямо на каменной кладке стены, с видимым усилием выцарапал глаголицей: «Здесь был Вова».
Нет, а чё? Вон прадед князя – Олег – щит приколотил к вратам Царьграда. И чё? Где щит? Где щит, я вас спрашиваю? А уж как друг у дружки историки спрашивают. Сперли, сперли щит! Вот с той-то поры и привыкли русские расписываться и в военное время, и в мирное на всём том, что спереть невозможно и доказательств потом не потребует.
С высокого берега была видна вся гладь моря, которую неусыпно стерегли редкие, но громадные облака. Между ними ветерок нагонял яркую синеву, из которой вдруг начинали свисать видимые бессчётные лучи, как паутину, скрывающую само солнце. Владимир, призвав на помощь Путяту, стал неспешно разоблачаться: скинул с себя накидку соболиную с пряжкой, потом кольчугу (один он долго бы возился), снял подтельник, затем рубаху, сапоги, одни штаны, следом другие. На Руси наготы особо не чурались. Путята был единственным славянином в ту минуту, когда князь троекратно погружался с макушкой в купель под непонятные бормотания священников. Затем князь дал знак, и Путята помог ему выбраться из купели. Целый день подходили дружинники к купели и окунались в неё, следуя примеру князя. Проточная вода к вечеру стала лучше холодить и бодрить