Резко налетела гарь, тягучая, противная до тошноты, потянулся дым, обволакивая всё вокруг.
– Прибавим хода! – отдал приказ Павел, а что это был именно приказ, кажется, поняли все, включая птиц, которые примолкли, словно исчезли или… улетели от пожара?
От страха я не могла соображать, анализировать, вспомнить собственное имя не могла. Как же так? Ведь те, кто отправил вертолёт, должны были знать, предвидеть должны были!
Накануне Паша рассказывал, что зачастую пожар обнаруживается далеко не сразу, что иногда его замечает лётчик-наблюдатель, когда тот набирает обороты, и остановить его почти невозможно. Почти, но бригады всё равно справляются. Вылетают, десантируются и останавливают. Копают какие-то минерализованные полосы, используют взрывчатку, лом и какую-то там мать, но останавливают.
А мы? Как мы могли остановить то, что надвигалось на нас убийственной, зловещей силой? Тьмой, от которой хотелось отмахнуться.
Хотелось закрыть глаза, зажмуриться изо всех сил и перенестись в безопасность. В тишину своей родной комнаты, к маминым цветам на балконе, коту, сериалам, даже если они с тупым сценарием и бездарной игрой актёров.
В какой-то слепой, необъяснимой надежде я так и сделала, встала, как вкопанная, зажмурилась, повторяя, как заклинание:
– Я не здесь, я не здесь, я не здесь, я не здесь, я не здесь…
Глава 8
Одновременно я услышала какой-то громкий шелест, мат, оглушающий визг Алёнки. Поняла, что я всё ещё здесь.
Здесь, где запах гари проникает в нос, рот, глаза, впитывается в кожу. Здесь, где сизый, полупрозрачный дым стелется вокруг, как хищное животное, которое вот-вот сожрёт, поглотит, не оставив и следа. Здесь, где становится невозможно дышать.
– Твою мать… – услышала я голос Никиты, которые сидел у ствола покосившегося дерева, согнувшись пополам, и держался за ногу.
– Перелома нет. Вроде… – сказал Паша. Он устроился рядом, покрутил голеностоп Никиты, озадаченно глядя на пострадавшего. – Идти можешь? – наконец выдавил он.
– Да, конечно, – сквозь зубы прошипел Никита.
Поднялся, держась за корявый ствол дерева, переступил с ноги на ногу, скривился, стиснул зубы до появления побелевших желваков на всегда беззаботном лице, сделал ещё шаг.
Паша подхватил Никиту с одной стороны, тут же подскочила Даша, подставила плечо с другой.
– Чуть-чуть осталось, – сказала она ободряюще. – Правда, ведь, Паш?
– Да, в общем, да, – кивнул Паша, отводя глаза в сторону. – Девчат, прибавим ходу, – крикнул он мне и ревущей в три ручья Алёнке.
Пока я пыталась хоть как-то угомонить плачущую, скорее впавшую в истерику девочку, троица немного продвинулась вперёд. Был слышен шум рации, переговоры с Амгаланом, кажется, ещё с кем-то, я не разобрала из-за рёва Алёнки. Отборная ругань Паши разнеслась по лесу, да такая