Не ясно ль вам доказано давно,
Что духам ног телесных не дано?
А вы плясать, как люди, захотели!
(танцуя)
А он зачем пришел на бал?
(танцуя)
Э, где он только не бывал!
Другие пляшут – он их осуждает;
Когда ж на каждый шаг рацей[22] он не найдет,
То этот шаг он просто отрицает.
Всего больней ему, что мы идем вперед;
Вот если б вы на месте все кружились,
Как он на старой мельнице своей, –
Возликовал бы он душою всей,
Особенно когда б ему вы поклонились.
Вы здесь еще? Нет, вынести – нет сил!
Исчезните! Ведь я же разъяснил.
Но эти черти к поученьям глухи!
Мы так умны – а в Тегеле[23] есть духи!
Как долго я ни просвещал людей,
А толку нет! Неслыханно, ей-ей!
Когда же он надоедать нам бросит?
Вам всем в лицо свой приговор я шлю!
Я деспотизма духов не терплю:
Мой дух его не переносит.
Пляска продолжается.
Сегодня мне ничто не удается,
Но продолжать я путь готов,
И, может быть, в конце концов
Поэтов и чертей мне победить придется.
Постой, вот он сейчас увязнет в луже той,
Где успокоиться от всех трудов он может;
А как пиявка там крестец ему погложет,
Забудет духов он и дух испустит свой.
(Фаусту, который оставляет пляску.)
А где ж, скажи, красавица твоя?
Она, танцуя, так приятно пела.
Во время пенья вдруг увидел я,
Как с губ у ней мышь красная слетела.
И только? Строго ж ты, мой друг, на все глядишь!
Благодари судьбу, – не серая хоть мышь.
Ведь в час любви до этого – нет дела.
Еще я вижу…
Что?
Вдали передо мной
Встал образ девы бледной и прелестной.
Она ступает медленной стопой,
Как будто цепью скованная тесной.
Признаться, в ней, когда гляжу,
Я сходство с милой Гретхен нахожу.
Оставь ее: бездушна дева эта,
Всего лишь – тень, бегущая рассвета.
С ней встреча – смерть, не счастье, не любовь;
При встрече с ней вмиг стынет в жилах кровь,
И человек, как камень, замирает.
Миф о Медузе – кто его не знает?
Глаза ее недвижно вдаль глядят,
Как у усопшего, когда их не закрыла
Рука родная. Это Гретхен взгляд.
Да, это тело, что меня прельстило!
Ведь это колдовство! Обман тебя влечет:
Красавицу свою в ней каждый узнает.
Какою