– Что же ты стоишь у порога, словно гость? Проходи, садись!
Очир медленно, стараясь не хромать, сделал несколько шажков и присел на лавку. Альма заметалась у печки.
– Вот незадача – корова стельная, доиться перестала. Даже джомбой напоить нашего героя не можем! – сокрушалась она. – И арьки не сварить!
– Не переживайте, тетя! – утешил ее Очир. – Я русского чая привез! И головку сахара. А водки в лавке купим, – он расстегнул нагрудный карман, достал сложенную пополам радужную трехрублевку и протянул Баатру: – Вот, на пять бутылок белоголовки!
Баатр невесело засмеялся и помотал головой:
– Да в лавке водки с осени никакой нет. Даже мерзавчиков. Немцы последнее тогда скупили, а больше не завезли.
– Ну, германы, со всех сторон нас жмут! – зло процедил Очир. – Хоть бери шашку и иди водку изымать!
– Я думаю, Курт продаст мне из своего запаса, – рассудил Баатр, – у него самого сын на фронте. Вот судьба: немец против немца воюет, а?
– Беда, – вздохнула Альма. – Это как брат на брата…
– А может, притворяется Куртов сын, что воюет за Россию? Может, он там на фронте шпионит за нашими! – ноздри у Очира раздулись, как у лошади во время скачек.
Баатр опешил.
– Да они уже сто лет в русском подданстве…
– Сто лет – а все равно живут особняком! Русский не учат! А почему? Хотят всю Россию Германией сделать? Мы, донские калмыки, русский знаем лучше, чем они!
– Так мы уже триста лет в русском подданстве, – осторожно напомнил Баатр, но счел за лучшее сменить тему. – Чагдар, надевай полушубок, бери бурлака и в станицу, в хурул. Попроси бакшу – пусть он Дорджешку домой отпустит. Скажи: старший брат на побывку вернулся. С двумя Георгиями! Пусть знает!
Очир расстегнул нагрудный карман и достал еще одну радужную купюру:
– Вот, передай бакше подношение. Очень меня амулет выручил. А вот как потерял – сразу и ранили. Скажи, приеду за новым мирде.
– Я мигом! – пообещал Чагдар.
– Коня не запали! – предупредил Баатр.
– Никак нет! – Чагдар приложил руку к шапке, развернулся по-строевому и вышел.
– Проворный парень растет, – похвалил Баатр, когда дверь за Чагдаром закрылась, – и умный. Учительница говорит, ему дальше учиться надо.
– Уцелею – выучим его! – посулил Очир.
– А куда же тебя теперь пошлют? – с дрожью в голосе спросила Альма.
– За порядком следить. Пехота наша, дядя, совсем распустилась. Там ведь кто? Крестьяне да мещане. Мы, казаки, на последние деньги амуницию себе покупали, землю за коня закладывали. А им все даром досталось. Так ведь пока до фронта ехали, распродали с себя сапоги и шинели и в последнем рванье воевать прибыли. А потом руки-ноги себе отморозили и в лазарет! А пальцы если доктор отрежет – всё, домой! А как прошли морозы, новую уловку придумали – дурной болезнью от плохих женщин заражаться.
– Ты, что же, будешь их от плохих женщин отгонять теперь? – ужаснулась Альма.
– Это