Молодой человек ничем особенным не запомнился. Обычные тёмные глаза, лицо как лицо, разве что его длинные волосы, собранные в хвост, обратили на себя внимание да кольцеобразная медная серьга в ухе. И весь он сам походил на зажиточного, ибо ел-пил неохотно, со слишком сытым для безродного видом.
По всему выходило, что эти оказались втянутыми историю случайно. Покойный пострадал за свой язык. В самом деле, сейчас, когда по Ааламу кто только не шатается, разве можно откровенничать? Описание внешности явного убийцы, само собой, распространят и будут искать. Не исключено, что адепт наглого Ордена, вообразивший себя мстителем, будет присутствовать во время речи Либериса Третьего на площади. Там-то его и возьмут, пока парализующие артефакты будут действовать… А мог и сбежать, затаиться. Умный так бы и сделал.
– Зайдёте оба после Собрания лично ко мне, в отдел внешнего дознания. Потом отправитесь домой. Неявка наказуема.
Крестьяне покорно закивали головами, мол, они, конечно, понимают всю ответственность.
Теперь надо было найти капитана, которого южане называли Главным. Вэйланд понял, о ком идёт речь – о Фелане-эве. Беседа с ним обязательно состоится, но существенно не повлияет на исход дела, связанного со смертью безродного. До сих пор даже прецедента не было, чтобы именно старший дознаватель разбирался в том, кто из потасовщиков первым спровоцировал драку меж крестьян. Это был уровень дел младшего дознавательского отдела, но и у них эти дни полевой работы больше, чем надо.
Главной задачей сейчас стала необходимость вычислить, найти и схватить идейного фанатика, пока тот не начал бахвалиться местью за преданных алатусов. Вэйланд оставил неважную формальную часть дознания на капрала Зандера, а сам вернулся в Академию.
Через два часа начнётся приёмное время Либериса, и, пожалуй, королю стоит знать о том, что ради сказочного принца-освободителя уже убивают своих, а не ограничиваются угрожающими байками в харчевнях, как это бывало раньше. Король был осторожен и подозрителен, а посему оберегаем своим штатом от слишком резкой подачи новостей. Его секретарь Ярвуд-эве казался скользким даже внешне: двадцать лет работы наложили отпечаток и на его мутный, словно бы всегда задумчивый, взгляд, и на его походку крадущегося кота. Но свою работу он знал, и ни один из трёх советников никогда не жаловался на него.
Взбодрившись ароматным травяным взваром, Вэйланд-эве Риуз направился в левое крыло Академии, которое вело в дворцовую часть, точнее, в здание дознавательских отделов. Оттуда до приёмной Ярвуда рукой подать.
Глава 6. Ход Либериса Третьего
Народное Собрание назначили на час, когда глаз Алатуса уже открылся, но ещё не взглянул сверху на своих подданных, опаляя жаром, – на одиннадцать