«Подожди, пока не доберешься до Кашгара, – сказал мне один пекинский журналист. – Это катастрофа».
24 августа 2017 года, когда я уже готовился к посадке на рейс из Чиангмая, где проводил короткий отпуск, мне начали поступать тревожные сообщения от журналистов и правозащитников.
Власти Камбоджи, союзника Китая, каким-то образом узнали о моей работе в западном Китае и заподозрили в ней тайный умысел. Не знаю, откуда камбоджийскому правительству стало известно о планировавшейся мною поездке в Синьцзян. Подозреваю, что каким-то образом они получили доступ к информации о перелете от китайской авиакомпании или отслеживали мои сообщения в социальных сетях. Но я написал всего лишь один пост в фейсбуке об ухудшении политической ситуации в Синьцзяне, причем достаточно сдержанный, чтобы не привлекать внимания властей или спецслужб. Ну или мне так казалось.[5]
«18 августа Джеффри Кейн выехал из Камбоджи в китайскую провинцию Синьцзян, район, где этническое меньшинство уйгуров бунтует против пекинского правительства», – утверждалось в статье на популярном сайте Fresh News, который связан с властями и цитируется во всех вечерних выпусках новостей и крупных газетах Камбоджи. В статье меня обвиняли в разжигании беспорядков по всей Азии – в Южной Корее, Камбодже и еще одной стране, оставшейся безымянной, – а также в шпионаже на неназванную «сверхдержаву». Разумеется, обвинения были абсурдными. Я еще даже не успел побывать в Синьцзяне. Но одного австралийского кинорежиссера уже арестовали в Камбодже по аналогичному обвинению, и вскоре он должен был предстать перед судом.
В итоге я не полетел в Синьцзян. Вместо этого я остался в Таиланде, а затем уехал в Вашингтон, надеясь, что шпионский скандал с участием моей персональной «сверхдержавы» несколько поутихнет.
Однако этого не произошло. Девять дней спустя в Камбодже был арестован лидер оппозиции, обвиненный во взаимодействии с так называемой шпионской сетью, в которую включили и меня.
Премьер-министр Камбоджи приказал правительству «расследовать присутствие всех лиц американской национальности, подозреваемых в шпионаже». Затем представители военного командования объявили своей целью «уничтожение всех иностранцев, которые намереваются совершить акт агрессии против Камбоджи», заявив, что «сокрушат всех до единого».
Я выждал еще четыре месяца, пока паранойя не утихла, и снова ринулся в бой. После освещения авторитарных режимов в разных странах мне стало любопытно взглянуть на антиутопию будущего. На несколько дней я остановился в Пекине, чтобы пообщаться с людьми, знающими Синьцзян, и поужинать с американским дипломатом.
– Куда собираетесь дальше? – спросила она меня.
– В Синьцзян, – ответил я. – Есть один проект.
– Только