Кто оставил «варяжский след» в истории Руси? Разгадки вековых тайн. Николай Крюков

были частыми гостями. Это касается шведов. Что же касается норвежцев, то из истории Норвегии мы узнаем, что заселение норвежского побережья севернее Полярного круга начинается только в XVI–XVII вв. И поэтому сложно предположить, чтобы норвежцы на Кольском полуострове обосновались раньше, нежели освоили берега собственные. Примерно в тот же период русские колонисты закрепляются на берегах Белого моря. В устье Северной Двины закладывается порт Архангельск. Тогда по всему Заполярью Скандинавии и Кольского полуострова хозяйничали еще кочевые оленеводческие племена лапландцев. Так откуда же пошло понятие «мурмане» и почему под ними понимаются обязательно норманны? И так ли уж народная молва была не права и искажала название жителям здешних мест? Или это все то же желание извратить нашу память в угоду опять же скандинавистам? Для ответа на эти вопросы обратимся теперь к нашим русским летописям и нашей истории.

      В Вологодско-Пермской летописи по Кирилло-Белозерскому списку в статье о событиях 1241 г. говорится следующее: «И собра силу велику, местери и бискупы своя, и Свея, и Мурман, и Сумь, и Емь, и наполни корабля многи зело полков своих, и подвижеся в силе велице, пыхая духом ратным…»²¹

      В той же летописи, в самом ее начале записано: «Афетово бо колено то: Варязи все и Мурмане, Г(о)ти, Русь, Азгляне… и прочие…»²² Больше в этой летописи слово «мурмане» не употребляется. Только на странице 116 сообщается о некой Мурманской земле. Теперь попробуем разобраться.

      В представлении летописца мурмане не свей (шведы), не финны (сумь и емь), не варяги (варязи) и не русы.

      Значит, мурмане были норвежцами.

      Но если при перечислении народов колена Афетова под мурманами можно признать норманнов в целом (но не норвежцев), то наличие норвежцев (но не норманнов как представителей всех северных народов) в войске Тевтонского ордена более чем сомнительно. Во-первых, если бы норвежцы попали в состав войска, они слились бы со шведами под одними знаменами и вряд ли были бы различимы. Ну и во-вторых, свою задачу летописец видел не в восстановлении достоверности исторических событий, а в придании им эпической значимости. Ему не важно, что представлял собой «король части Римския от полунощные страны». Ему важно было подчеркнуть, что он «помыслив себе победить» великого князя Александра Ярославича и Великий Новгород «попленити». Для летописца конца XV в. совершенно неизвестен этнический состав немецко-шведского тевтонского воинства, а потому, чтобы придать этому воинству количественную мощь, он причисляет к тем же свеям и все известные ему пограничные Новгородской земле племена. Тот же самый смысл закладывается и при перечислении племен колена Афетова. Не случайно о мурманах говорится так мало, да и то под статьей уже 64 середины XIII в.

      Во всех остальных случаях мурмане упоминаются только в Новгородской летописи с XIV в. Их не так много: всего пять. Что характерно, последние четыре охватывают определенный промежуток времени. Целесообразнее процитировать