Диоклетиан официально ввел принцип тетрархии, когда государством управляли четыре человека: по одному старшему императору с титулами августа на Востоке и на Западе и по одному их помощнику в ранге цезаря. Августы должны были уходить на покой после двадцати лет правления, цезари занимали их места, назначали себе новых и т. д. Этот, казалось бы, разумно сконструированный механизм поломался сразу же после первого запланированного отречения (Диоклетиана и его соправителя Максимиана Геркулия в мае 305 года). Преемники вместо взаимодействия бросились сражаться между собой, огромная империя в который раз стала ареной разорительных гражданских войн. В результате этого соперничества к началу 307 года правили, то враждуя, то заключая друг с другом союзы, пять августов (Галерий, Флавий Север, Константин, Максенций, Максимиан Геркулий) и один цезарь (Максимин Даза). В следующем году Флавия Севера уже не было в живых, зато в Карфагене объявился самозваный август Александр; Максимин Даза назначил себя августом сам, а Галерий сделал еще одним августом Лициния. Августов стало семь (!): шесть действующих и находящийся на покое Диоклетиан. Не империя, а какое-то общежитие!
Среди всех этих людей наиболее успешным оказался Константин, сын Констанция Хлора – цезаря при Диоклетиане и законного августа после его отставки.
К началу 20-х годов IV века Константину удалось победить соперников и остаться единодержавным властелином. Осуществленные при нем финансово-экономические и административные мероприятия позволили, наконец, стабилизировать положение государства – по крайней мере до середины IV столетия.
Константин умер 22 мая 337 года, оставив потомкам совсем не то государство, в котором когда-то родился. Именно тогда в общих чертах появилось то, что позднее историки назовут «византинизмом»: основные «приметы» Византии как государства. Другими словами, полувековой период поздней Римской империи от начала правления Диоклетиана до смерти Константина кардинально изменил ее облик. Рим эпохи домината не был похож на Рим первых августов или великих Антонинов. Это была уже Византия.
Поздней Римской империи здорово не повезло с оценкой потомками. Для историков Нового времени она стала объектом снисходительного сожаления: непрекращающийся кризис, деградация, падение нравов и т. д. «Decline and Fall»10, – словно припечатал великий историк Эдуард Гиббон государство римлян после «Золотого века Антонинов».
Отметим, что называть империю времен Константина или Юстиниана «Византией» (а такова традиция!) означает отказывать византийцам в праве считаться римлянами, противопоставлять «Рим» и «Византию», что неверно11. Римская империя и Византия