– Приветствую, Эрик! – мужчины пожали друг другу руки под взглядом девочки, которая смотрела то на одного, то на другого. Её будто подмывало что – то спросить, она заметно переживала. Но никто сейчас не придал этому значения, потому что она ещё была в немилости у обоих. – Как вы? На последнее письмо она не ответила!
– Она едва пережила это снова! Саре тяжело и сейчас, но она храбрится, ты же знаешь! Надеюсь, всё пойдет лучше, когда Эмма обоснуется в нашем доме! Саре так нужно о ком-то заботиться сейчас, а маленькая девочка прекрасная кандидатка! – молодой мужчина помолчал, готовясь к признанию. – Я боюсь за мою жену, Калеб! Она ещё молода, и всё, может быть, впереди, но веры в ней нет! Случившееся подкосило её, я боюсь она не оправится!
– Ты должен быть с ней, ты клялся у алтаря! – вдруг подумав, что распадается и этот союз, сказал Хауард.
– И желания не было отказаться от неё, Калеб! Она нужна мне, как никто! – он улыбнулся своим мыслям, несомненно, мыслям о жене. – Я люблю её, очень люблю!
– Это главное! – старший мужчина хлопнул Эрика по спине. – Это всегда – главное! Мы это не поняли в своё время…
Он вернулся в сознании к Энни, и со знанием, что всё ими построенное они разрушили сами, решил, что каждая утрата несёт за собою приобретение, каждая потеря – находку. Он потерял и любовь жены, и жену, но взамен стал обладателем любви безусловной, меняющейся во времени, и претерпеваемые ею изменения давали ему намного больше счастья нежели неизменная годами, но так легко погасшая любовь к Энн и былая любовь Энн к нему.
– Я вас поддержу… обоих…
– Спасибо, друг! – произнёс Эрик. – Поехали домой?
А, снова посмотрев на маленькую Эмму, добавил:
– Тётя Сара ждёт кое —кого!
Он развернулся на каблуках и, словно проводник, пошёл впереди отца и дочери. Эмма потрясла руку отца, привлекая внимание:
– Папочка, папочка…
– Да, Эм?
– А можно не наказывать меня до мужества?
Калеб в очередной раз хотел расхохотаться.
– Посмотрим, дочка! Потом посмотрим!
И повёл её вслед за Эриком, крепко держа за руку.
***
Девочка не запомнила города. И мимо её памяти пронеслись все повороты и улицы до того места, что ей в будущем предстояло называть домом. Впечатления застили собою всё её существо, но в мозгу совсем не осталось даже маленького уголка, в котором можно было бы их разместить, разложить, как вещички в шкафу.
Она только чётко помнила всю жизнь, даже тогда, когда в душе не осталось ни одного светлого пятнышка, сердце, обычно мёртво неподвижное, при этом воспоминании сковывала непереносимая боль, от которой хотелось кричать, выть, которая звала умереть, помнила, как на веранде встретила её слабая телом, но удивительная, сильная душой женщина. Сара Говард.
Сара сидела в будто бы слишком большом для её маленького, словно иссохшего в один миг тела, кресле с такими массивными ножками, что