–Ба, кого я вижу. Сам Федька Рыжий, одержав очередную победу над неприступной красавицей, отдыхает.
– Тебе-то чего до этого? Завидуешь что ли? – С присутствующими дерзкими нотками ответил покоритель женских сердец. – Отвернись, я оденусь.
– Неужто меня застеснялся «Казанова»? Вроде я с тобой одного пола. – Поддерживая шутливый тон, произнес Владимир.
– Кто вас, мусоров, знает, одного вы пола или среднего. Отвернись, – совсем грубо потребовал Федор.
– Ну, приедем в отдел, я тебе популярно расскажу о своей сексуальной ориентации. Быстро оделся и пошел со мной, – огорчившись на открытую грубость Рыжего, резко приказал сотрудник органов внутренних дел.
После такой угрозы бывшего боксера, как шептались блатные об оперативнике, не раз доказывающим на улице, что оскорблять его весьма опасно, даже когда он не на службе и без оружия, Федор показал удивительную скорость экипировки. Словно только что дембельнулся из армии и не успел забыть приобретенные там навыки. Так же поспешно он спустился по лестнице со второго этажа к машине, опасаясь коварного толчка в спину со стороны опера. Сизов взирал на суетливые телодвижения с удовлетворительной улыбкой. Он прекрасно понимал опасения задержанного. В его практике бывало, когда невыдержанные на язык арестованные запинались на ровном месте, причиняя себе телесные повреждения. В машине сыщик уселся на пассажирское сидение российской классики спереди, а Рыжий вразвалку на заднем.
Когда «шестерка» тронулась, интуиция подсказала бесстрашному Федьке, что его здоровью угрожает явная опасность физического насилия, и он решил немного сгладить ситуацию:
– Ты прости меня, Сизый, это я перед бабой понтанулся. Ну, ты же мужик, должен понять.
– А ты к кому сейчас обращаешься, неудавшийся эксперимент своих родителей? – Резко обернувшись, спросил сотрудник полиции.
–Владимир Александрович, ну, что уж и пошутить нельзя, – мгновенно вспомнив имя-отчество оперативника, заканючил задержанный.
– Можно, можно, перед смертью тебе можно… Любое последнее желание, – более миролюбивым тоном ответил Сизов. – Кстати, я вчера одному подозреваемому представил неопровержимые доказательства. Так в результате у него от волнения пошла кровь из носа, выпало четыре зуба, и сломались два ребра. Вот так-то Федя…
Степан Андреевич в разговор дознавателя и подозреваемого не вмешивался. С лица его не сходила улыбка, выдающая твердое убеждение, «как ни крутись, а Сизов тебя расколет, словно орех в своем кабинете». Уважал он профессионалов в любом деле и себя, безусловно, считал одним из них. Между тем розыскная машина подъехала к парадному подъезду полицейского управления, старинного здания, на которое не один год указывает рука вождя мирового пролетариата. Он словно поучает – поглядите на этих работников и никогда не делайте так, как они. Впрочем, невысказанный смысл каменного идола мог оказаться совершенно иным…
Глава