В словах мисс Хани была правда – ведь Корнуолл по факту всегда оставался лишь провинциальным кельтским придатком английской короны. Но кое-что, помимо политических основ, заинтересовало детей куда сильнее. Глядя на горничную слишком ясными для отхода ко сну карими глазами, маленький Алан спросил:
– Откуда вы узнали эти истории, мисс Хани?
– О, их рассказал мне Сказочник! – подмигнула горничная ребятишкам. – Это особенный хранитель всех историй, он знает все на свете. Ежели когда его сами увидите, поймете сами – он носит желтую одежду в клеточку, волосы его цвета спелой соломы, а улыбчивее и добродушнее человека вы, можете быть уверены, в жизни не встречали. Он-то и поведал мне о том, как Мав послала к Фердиаду друидов и злых певцов, чтобы они спели ему три цепенящих песни и три заклинания…1
Когда же горничная возвращалась к своим обязанностям, и сменившая ее няня, приносившая детям на ночь теплое молоко, тоже удалялась ко сну, брат с сестрой, бывало, еще долго обсуждали друг с другом услышанные сказки и строили предположения, где искать фей или как задобрить духов.
– Если бы меня пригласили на свадьбу фей, – однажды в одну из таких бессонных ночей важно рассуждала Кэтрин, играясь с бахромой спального покрывала, – я бы пошла туда с тобой. А ты?
– Я тоже пошел бы только с тобой. Никто другой бы не мог туда попасть все равно. Мама с отцом, Люси и Эдна не верят в сказки, равно как и все знакомые, кроме мисс Хани. А что до других городов – знаешь, Кэти, я думаю, феи никогда в жизни бы не позвали на свою свадьбу англичан.
Сестра хихикнула. Так, внутри маленького корнского сообщества не-англичан, создавалось еще более крошечное сообщество – тех, кто верит в чудеса. Под крышей особняка Сорсби это сообщество насчитывало всего три души: простолюдинку-горничную и двух маленьких детей.
Алан рос здоровым и любознательным мальчиком, скромного телосложения, зато с густой копной каштановых волос, торчащих во все стороны. Взрослые хвалили его острый для ребенка ум, однако было кое-что в юном Алане, что крайне расстраивало и родителей, и всех остальных. Это была его манера разговаривать.
Каких только воспитателей не нанимал Реджинальд Сорсби для своего сына! Какие только наказания не обещал (и не исполнял). Все было без толку. Нет, вовсе не думайте, Алан никого не оскорблял и у него вообще не было привычки к колкостям или язвительности. Просто он всегда говорил вслух одну лишь правду.
Например, на званом обеде, которое семейство Сорсби устраивало для корнуоллского совета барристеров, когда няня по просьбе Реджинальда Сорсби вывела детей поздороваться с гостями (и недвусмысленно намекнуть присутствующим, что у главного законника подрастает потомство, а потому негоже сомневаться в устойчивости его положения в городе), Алан, совсем еще ребенок, по очереди