Воннерут же овладел сам и обучил других.
На капитанский мостик Элай поднялся одним из первых. Замер, почтительно склонившись. Шурхен тоже был здесь. Жрец стоял рядом с Драконом, и казалось, что это не Боевой Лорд, а представитель Серго Совета собрал офицеров. Будто бы серолицый морт был истинным командиром.
Шурхен выглядел недовольным. Губы поджаты. Крылья носа раздуваются в такт дыхания. В глазах ненависть.
Стратеги один за другим поднимались на площадку, занимая привычные места. Последним явился угрюмый Йорг. Шёл здоровяк нарочито медленно. Металлические ступени стонали под раздутым и деформированным скафандром.
Взгляд офицера не сулил ничего хорошего.
– Быстрее, Йорг! – процедил Шурхен.
Стратег проигнорировал слова жреца. Демонстративно остановился и прорычал:
– Не командуй мною, храмовник. Я подчиняюсь Боевому Лорду!
– Ты подчиняешься Отцу!
– Отцу, а не храмовнику! – Йорг поднялся на площадку. Встал, повёл плечами. Броню стратега распирало изнутри, словно под доспехом взорвался заряд.
– Мои слова – слова Отца, глупец! Мои устремления – устремления Отца.
– Должно быть наоборот, – ухмыльнулся офицер. Серое лицо жреца побелело.
– Стратег Йорг, прошу, помолчите, – сказал Дракон.
– Слушаюсь, дор Боевой Лорд.
Шурхен мерил дерзкого офицера ледяным взглядом.
– Дор Шурхен, давайте перейдём к трагической сути нашего собрания, – мягко предложил Дракон. Жрец не пошевелился.
– Дор Шурхен…
– Твои люди подвели Отца, – серолицый не сводил глаз с Йорга. – Не тебе меня подгонять.
Дракон поморщился, но умолк.
– Твоя вера в Отца слаба, Йорг, – жрец отказался забывать о демарше стратега. – Ты осмелился возражать его голосу.
– Его ли голосу? – вскинулся Йорг. – Действительно ли голос Отца исходит из твоего поганого рта, жрец? Не свои ли желания ты озвучиваешь? Не желание ли Серого Совета мы выполняем?
Шурхен ошарашенно вскинул брови.
– Йорг! – одёрнул подчинённого Дракон.
– То, что мы делали там, в Мон-Го-Риане, сортируя детей – то была твоя воля или Отца? – проигнорировал командира стратег.
Элай вздрогнул, но удержался от взгляда на Йорга. Стоя прямо, глядя перед собой, он почувствовал знакомые сомнения. Значит, не только Ловсону в душу вошла заноза.
– Гражданские неповинны в делах мятежников. Разделять детей и матерей, как ты приказал, воля Отца? Зачем Отцу нести горе тем, кто отправляется во свет?
– Ты… смеешь… – задыхаясь, выдавил из себя Шурхен, – говорить… такое?!
– Смею. Отец не может так поступить. Ты лжёшь.
Йорг посмотрел на застывших стратегов.
– Вы сами всё видели, братья…х-х-х…
Шурхен