Женевский ресторанчик, как и пляж, на котором он находился, именовался Reposoir. В переводе с французского это означает «временный алтарь». Согласитесь, странное название для пляжа и ресторана. Правда, потом узнала, что раньше эта территория была частью большого поместья. Но почему владельцам пришло в голову дать своему имению именно такое название, выяснить не сумела. Так это и осталось для меня загадкой.
Ресторан со столь странным названием находился совсем недалеко от многочисленных международных организаций, предпочитавших бороться с мировыми проблемами, находясь в комфортной Швейцарии, а не где-нибудь в Уганде. Вот как раз их сотрудники и устремлялись к нам пообедать или поужинать, утомившись от непрестанной борьбы – кто за права человека, кто за мир во всем мире, а кто и просто от безделья.
Обычно в такие заведения, как наше, публика идет из-за желания перекусить на открытом воздухе. Важно вырваться из душного помещения поближе к природе. Но у нас и кормили неплохо. Особенно хороши были приготовленные на особый манер кальмары. Готовил их повар Бронко.
Бронко, уже не первый год приезжавший на лето в Женеву из Хорватии подработать, привечал живших в этом городе соотечественников, многие из которых находились здесь на птичьих правах. Они стекались к ресторанчику, когда Бронко заканчивал работу. И далеко за полночь, когда уходили последние посетители, засиживались на террасе опустевшего ресторана, подъедая неиспользованные припасы и ведя, совсем на русский манер, бесконечные разговоры «за жизнь». Некоторые из них потом даже пристраивались на ночь на скамьях в закрытой с трех сторон галерее, находившейся под рестораном и служившей ему подсобным помещением. Шутя, Бронко называл эту галерею кемпингом. Редкие обладатели собственного транспорта спали в своих машинах, пристроенных на пустевшей к ночи стоянке у ресторана. Один хорват, под стать его совершенно русскому имени Иван, оказался обладателем весьма побитых «Жигулей», странно смотревшихся в Женеве. Но он очень гордился автомобилем и однажды объяснил мне, как он к нему попали.
– Представляешь, купил я его у одного русского, бизнесмена. Многие ваши после того, как началась драчка между Сербией и Хорватией, от греха подальше уезжали из Загреба.
– Да, а почему? – я никогда не интересовалась политикой.
– Ну, ты даешь, темнота. Вы же сербов поддержали. У нас и до этого русских не очень жаловали, а тут, сама понимаешь, всякое могло быть… А машину как с собой потащишь? Вот я и купил ее почти задаром, благо жил с этим русским по соседству.
Необычно жарким был уже май. А в июне ртутный столбик термометра