– Простите мою ошибку, но Вас действительно не видно, – бесцветным голосом произнёс Джастин, поворачиваясь чуть левее и повторяя поклон. Брат явно не врал, и невидимость начала потихоньку пугать.
– Да хватит тебе уже! Перестань! – Сет приблизился к нему и тронул за плечо, ощутив, что энергетический кокон рвётся, и Итернитас отступает. Джастин вздрогнул от прикосновения, немного отвернулся и углубил поклон.
– Тьфу! Напугал! – в сердцах бросил Олаф, мотнув головой, скрестил руки и тоже отвернулся.
Джастин молча распрямился, но на Сета так и не посмотрел. Уставился вдаль мёртвыми глазами и застыл на месте. Сет с досадой убрал руку с плеча брата, не зная, что нужно сделать, чтобы привести его к обычному состоянию.
– Интересно, если я прикажу тебе забыть это недоразумение, перестанешь ёрничать? – сердито буркнул Сет.
– Память, сдаётся мне, просто так не отключить. Вероятно, магия решит, что мне стоит размозжить голову о каменную кладку. Но, если желаете… – Джатин безразлично пожал плечами.
– Боги, нет, конечно! – прошептал Сет, отходя на шаг, обхватывая себя руками, – Я не знаю, как исправить… Ты сам меня спровоцировал! – рявкнул он, впиваясь ногтями себя в руку.
– Сет, я, конечно, понимаю, что у вас свои отношения, но люди обычно хотя бы извиняются… – пробормотал Олаф, глядя в сторону церквушки.
Братья упрямо молчали, стоя как где бледные тени самих себя на фоне замка.
– А что за операция? – Олаф решил прервать гнетущее молчание.
Сет вкратце рассказал друзьям ситуацию с Эйлертом. В конце добавил:
– Так что, может сдаться, скоро на ноги встанет… Слушай, а Кэйа с Яреком ещё не женаты? Не помню, чтобы свадьбу гуляли…
– Так, я тоже не помню, чтобы тут хоть раз кто свадьбу гулял! Живут и ладно. Лишний раз внимание не привлекать… – ответил Олаф.
– Так кому сейчас-то привлекать? – удивился Сет и развёл руками. – Взяли бы, да справили, как священник очухается, да Кэйа после родов в себя придёт. Будто бы я, когда против был… – проворчал он, внезапно смутившись.
Олаф впервые за разговор вперился в него взглядом в упор.
– И шум тебя не побеспокоит, Княже? – с лёгкой издёвкой, прищурившись, спросил Олаф.
Сет переводил взгляд с одного родного для него лица на другое, и его дыхание само участилось, видя их отстранённость и подавленность. К щекам прильнула кровь, глаза начало неприятно пощипывать, к горлу подкатил ком. Он машинально обхватил себя руками и отвернулся, лишь бы не видеть их кислые лица. И не выдать своих чувств. Эти ощущения были стократ хуже, чем когда он наблюдал картину единения разнокровной семьи в церкви. Всё-таки те люди были ему безразличны, а тут…
Здесь он тоже был чужой. Лишний. Хотя, этим двоим, он всегда, как никому другому, желал добра. Друзей он удерживал в пределах острова в надежде, что до них никто не доберётся. Был уверен, что сможет