Я зачерпнула из горшка большой шарик бледно-желтого медвежьего жира и бросила в ступку, размышляя, не добавить ли отвар ивовой коры, и одновременно обдумывая вопрос Джейми.
– Знаю! – Я направила на него пестик. – Обошла бы своих бывших прихожан, если можно так выразиться, и сообщила им, что Мэкки-Нож вернулся в город[31].
Джейми с тревогой взглянул на меня и тряхнул головой, отбрасывая нарисованный мною образ.
– Точно, – согласился он. – И представилась бы тем из них, кто появился здесь после твоего отъезда.
– Так что через пару дней все в Ридже – и, вероятно, половина мужского хора в Салеме – будут в курсе.
Джейми любезно кивнул.
– Да. Все узнают, что тебе нужна хинная кора, и ты, скорее всего, получишь ее в течение месяца.
– Тебе нужна хинная кора, Grand-mère?[32]
Из леса за моей спиной вышел Жермен с ведром воды в одной руке, другой прижимая к груди вязанку хвороста; на шее у него висело нечто похожее на дохлую змею.
– Да, – сказала я. – А это?..
Но он обо мне уже позабыл: его внимание приковала изувеченная нога деда.
– Formidable![33] – воскликнул он, роняя хворост. – Можно посмотреть, Grand-père?[34]
Джейми сделал изящный «пригласительный» жест, и Жермен, округлив глаза, наклонился ближе.
– Мэнди сказала, что медведь откусил тебе ногу. – Он осторожно протянул указательный палец к дорожке шва. – Только я ей не поверил. Сильно болит? – спросил он, глядя Джейми в лицо.
– А, не переживай, – небрежно махнул рукой тот. – Немного погодя буду копать нужник. Что у тебя за змейка такая?
Жермен услужливо снял обмякшую змею и передал ее Джейми, который явно не ожидал подобного подношения, однако с осторожностью его принял. Я опустила глаза на свою ступку и улыбнулась. Джейми боялся змей, но мужественно скрыл сей факт, взяв ее за хвост. Это был большой маисовый полоз – почти три фута оранжево-желтой чешуи, яркой, как вспышка молнии.
– Ты убил его, Жермен?
Прервав работу, я хмуро взглянула на змею. Я неоднократно объясняла детям, что не следует убивать неядовитых змей, так как те охотно поедали мышей и крыс, однако большинство взрослых в Ридже считали, что хорошая змея – мертвая змея, и переубеждать их было бесполезно.
– Нет, бабушка, – заверил мальчик. – Он ползал в твоем саду, и Фанни погналась за ним с мотыгой, но я ее остановил. А потом малютка проскользнул через забор, прыгнул на него и сломал себе… – Жермен сдвинул брови, глядя на змею. – Не уверен, спину или шею, потому как трудно отличить, но он точно мертв. Думал содрать с него кожу для Фанни, – объяснил он, оглядываясь через плечо в сторону сада. – Ну, чтобы сделать ей пояс.
– Чудесная мысль, – сказала я, гадая, согласится ли с этим Фанни.
– Как