– Джеремайа! – взревел Роджер. – А ну, стой!
Джем замер как вкопанный, однако Жермен и не думал останавливаться и вскоре скрылся в кустах.
Услышав позади странный хрипящий звук, я торопливо обернулась: побледневший Роджер держался обеими руками за горло.
– Что с тобой?
– Я… не знаю, – просипел он, выдавив улыбку. – Наверное, растянул связки.
– Папочка? – раздался рядом тонкий голосок. Аманда театрально шмыгала носом, размазывая по лицу слезы и сопли. – Ты на меня сейдися?
Роджер с шумом вдохнул, откашлялся и присел на корточки, чтобы обнять дочь.
– Нет, моя хорошая, – сказал он тихим, но вполне нормальным голосом. Невидимая пружина внутри меня начала разжиматься. – Я не сержусь. Хотя нехорошо говорить людям, что они попадут в ад. Пойдем-ка умоем тебе личико.
Он встал с дочкой на руках и повернулся к столу, где стоял таз и кувшин для мытья рук.
– Давай помогу, – предложила я, протягивая руки к внучке. – А ты пока можешь сходить и… побеседовать с Джемом.
Роджер промычал что-то невразумительное и передал ребенка. Мэнди, которая обожала обниматься, с жаром обхватила меня руками и ногами.
– А куколку тозе умоем? – спросила она. – Плохие мальчишки ее запачкали!
Слушая вполуха, как внучка бормочет нежности Эсмеральде и проклятия брату и Жермену, я пыталась уловить, что происходит внизу.
Звонкий мальчишеский голос выкрикивал оправдания, более низкий и уверенный мужской баритон что-то ему втолковывал. Слов было не разобрать. Однако Роджер говорил – я не слышала ни хрипа, ни кашля… Уже неплохо.
Даже смог накричать на детей! Ему и раньше случалось напрягать голосовые связки – как и любому родителю, тем более на открытом пространстве, – но всякий раз после крика он срывал голос и закашливался, пытаясь прочистить горло. Макьюэн сказал, что это лишь небольшой шажок вперед и до полного исцеления еще далеко.
Удалось ли мне хоть немного помочь?
Я скептически посмотрела на ладонь. Она выглядела как обычно: пятна от черники; почти затянувшийся порез на среднем пальце; ожог на большом (пламя очага перекинулось на бекон, и я взялась за рукоять чугунной сковородки на ножках, забыв о прихватке). Никаких признаков голубого свечения.
– Что это, бабуля? – Аманда свесилась со стола, разглядывая мою руку.
– Ты про темное пятно? По-моему, чернила. Я вчера заполняла историю болезни одной пациентки, Кирсти Уилсон. У нее сыпь. – Сначала я решила, что это реакция на ядовитый сумах, но сыпь все никак не проходила. Хотя температура была нормальной. Может, крапивница? Или проявление атипичного псориаза?
– Нет, вот тута! – Мэнди ткнула пухлым влажным пальчиком в основание ладони. – Буква! – Внучка вытянула шею, чтобы разглядеть получше; черные кудряшки щекотали мне кожу. – Буква «Д»! Как в «Дземми»! – ликующе заявила она. Но тут же насупилась. – Ненавизу Дземми.
– Кхм…
Я