Таким образом, со стороны матери Александр Македонский происходил как от величайшего из греческих героев, так и от рода Приама, правившего в Азии. Об этом пели поэты, развлекавшие за ужином царя и его гостей, спокойно проживших у него несколько дней. Но эпирский царь не питал иллюзий: он прекрасно понимал, что скоро следует ждать новых визитов.
Первый последовал однажды утром, на рассвете, когда царь только что встал с постели. Это был всадник из личной охраны Филиппа, с ног до головы покрытый грязью: в последнее время в горах непрерывно шел дождь.
– Царь гневается, – сообщил он, даже не приняв ванну. – Он ожидал, что на следующий день Александр явится с извинениями за оскорбительные слова, которые он произнес перед всеми гостями и царской супругой.
– Мой племянник утверждает, что царь бросился на него с мечом в руке и что Аттал назвал царевича незаконнорожденным. Филипп должен понять, что его сын, в жилах которого течет та же кровь, обладает той же гордостью, тем же достоинством и очень схожим характером.
– Царю не нужны объяснения; он желает, чтобы Александр немедленно явился в Пеллу молить о прощении.
– Насколько я его знаю, он не сделает этого.
– Тогда он должен подумать о последствиях.
Александр спал чутко и услышал стук копыт по булыжной мостовой у караульного помещения. Он вскочил, накинул плащ и услышал слова прибывшего от отца посланника, хотя не видел его самого.
– Какие последствия? – спросил молодой монарх.
– Его друзья, за исключением Евмена, который служит царю секретарем, и Филоты, сына генерала Пармениона, будут отправлены в ссылку как изменники и заговорщики.
– Я поговорю с моим племянником и сообщу тебе ответ.
– Я подожду твоего возвращения, чтобы тут же отправиться обратно.
– Но разве ты не хочешь умыться и поесть? В этом доме гостей всегда принимают с радушием и честью.
– Не могу. И так уже плохая погода задержала меня в пути, – объяснил македонский посланник.
Царь вышел из зала для приемов и в коридоре столкнулся с племянником:
– Слышал?
Александр кивнул.
– Что думаешь делать?
– Я не паду к ногам отца. Аттал меня публично оскорбил, и царю следовало вмешаться, чтобы защитить мое достоинство. Он же вместо этого бросился на меня с мечом.
– Но твои друзья дорого заплатят за это.
– Знаю, и меня это очень мучает. Но у меня нет выбора.
– Это твой окончательный ответ?
– Да.
Царь обнял его:
– Я на твоем месте сделал бы то же самое. Пойду сообщу посланцу Филиппа о твоем ответе.
– Нет, погоди.