Александр Македонский: Сын сновидения. Пески Амона. Пределы мира. Валерио Массимо Манфреди

потому что они презирают меня, хотя и боятся. У нас за спиной – безграничные степи, где живут кочевые народы, жестокие варвары, а перед нами – приморские города греков, которые достигли высочайшего уровня в искусствах, науке, поэзии, технике, политике. И мы подобны людям, что сидят зимней ночью перед костром: лицо и грудь у них освещены и согреты огнем, а спина остается в темноте и холоде. За это я и сражался – чтобы окружить Македонию надежными, неприступными границами. Я приложу все мои силы, чтобы мой сын воспринимался эллинами таким же эллином – в мыслях, обычаях, даже в физическом обличье. Ты получишь самое утонченное и совершенное воспитание, какое только может в наши дни получить человек. Ты почерпнешь мудрость у высочайшего ума среди всех греков, какие только есть на востоке и на западе.

      – И кто же эта необычайная личность?

      Филипп улыбнулся.

      – Это сын Никомаха, врача, который помогал тебе появиться на свет, самый знаменитый и блестящий из учеников Платона. Его зовут Аристотель.

Глава 11

      – Можно взять кого-нибудь с собой? – спросил Александр.

      – Кого-нибудь из прислуги.

      – Я хочу взять Лептину. А друзей?

      – Гефестиона, Пердикку, Селевка и прочих?

      – Хорошо бы.

      – Они тоже поедут, но некоторые уроки сможешь посещать только ты – те, что сделают тебя не таким, как все. Твой учитель будет решать, в какой последовательности чередовать уроки – предметы для общего изучения и предназначенные только тебе. Дисциплина будет железная: никакого непослушания ни в чем, никакой невнимательности или недостатка прилежания. И наказания тебе будут в точности те же, что твоим товарищам, если заслужишь.

      – Когда мне отправляться?

      – Скоро.

      – Как скоро?

      – Послезавтра. Аристотель уже в Миезе. Приготовь пожитки, выбери прислугу, кроме этой девочки, и побудь немного с матерью.

      Александр кивнул и ничего не сказал. Украдкой посмотрев на него, Филипп увидел, как сын закусил губу, чтобы не выдать своего смятения.

      Царь подошел и положил руку ему на плечо:

      – Это необходимо, мой мальчик, поверь мне. Я хочу, чтобы ты стал эллином, чтобы стал частью единственной в мире цивилизации, которая воспитывает людей, а не рабов, которая является вместилищем самых передовых знаний, говорит на языке, на котором сложены «Илиада» и «Одиссея», где боги изображены как люди, а люди – как боги… Это не отменяет твою собственную природу, потому что в глубине души ты все равно останешься македонянином: дети львов всегда остаются львами.

      Александр все молчал, вертя в руках шкатулку со своей новой бритвой.

      – Мы не много бываем вместе, сын, – снова заговорил Филипп и грубой рукой поворошил ему волосы. – Все нет времени. Видишь ли, я солдат и делаю для тебя все возможное: завоевал для тебя царство, в три раза большее, чем получил от твоего деда Аминты, и дал понять грекам, в частности афинянам, что Македония – большая сила, которую следует уважать. Но не возвышение должно формировать твой ум и не учителя, что учили тебя до сих пор во дворце. Они больше ничему не могут