Они повернули на север, в болота, дождавшись, когда артельщики отъедут подальше. До заката Волчок надеялся пересечь Восточный тракт, но, пройдя три лиги, сдался: без отдыха, да по грязи, да в неудобных сапогах нечего было и думать о том, чтобы пройти больше. Остров, встретившийся им на пути, был слишком соблазнительным – сухим, поросшим густой зеленой травой и тонкими березками.
– Мы лучше сейчас отдохнем, – уговаривала Спаска, – а ночью пойдем дальше. Посмотрите, как тут хорошо…
Она умыла лицо в бочажке с прозрачной бурой водой и снова стала похожа на царевича, переодетого простолюдином. Волчок велел ей разуться и разулся сам – пройти босиком по мягкой сухой траве было приятно. Им удивительно везло: за весь день не упало ни капли дождя.
Волчок достал из котомки свой гвардейский плащ и расстелил его на земле. И они сидели на нем рядом – Волчок откинулся на ствол березки, а Спаска положила голову ему на плечо. Он обнимал ее одной рукой и иногда зарывался лицом в ее остриженные волосы – мягкие, как дорогой мех.
– Если бы можно было сидеть так всю жизнь… – вздохнула Спаска и положила руку ему на грудь.
– Надоест, – улыбнулся Волчок.
– Не надоест, – ответила она. – Я когда рядом с вами, мне так хорошо…
– Поспи немного. В самом деле, ночью идти безопасней – когда еще выспишься?
– Мне жалко спать. Знаете, я так скучала без вас в замке, что думала: не засну ни на минуту, когда снова с вами встречусь.
Но после того как они поели пирогов, собранных мамонькой на дорогу, Спаска задремала, и Волчок поудобней устроил ее голову у себя на коленях, как на подушке, накрыл ее полой плаща – но сам заснуть не мог, с удивлением думая, что ему тоже «жалко спать». Он боялся шевельнуться, чтобы ненароком ее не разбудить, а внутри все переворачивалось – то от счастья, то от страха за нее, то от боли предстоящей разлуки, то от желания прижать ее к себе покрепче, то от накатывавшей волнами нежности… Он догадывался, что благополучный выход из Хстова еще ничего не значит, что все подходы к замку перекрыты и, стоит на болотах подуть ветру, Особый легион тут же нападет на след колдуньи, но… Но почему-то чувствовал себя всесильным. Как тогда, в апреле, выходя в одиночку против десяти сабель.
31 мая 427 года от н.э.с. Ночь
Поздним вечером в субботу две лодки пошли вверх по течению Сажицы: вся прислуга из особняка профессора, сам Важан, Йока и Змай отправились в Беспросветный лес. Змай стоял на носу, и было понятно, что никто из чудотворов не посмеет к ним приблизиться. Йоку Важан посадил на весла вместе с Цапой – грести против течения в одиночку было тяжело.
– Йелен, я знаю, ты еще не принял решения. Но будь добр уважать чувства тех, кто придет на праздник. – Профессор сидел на корме и смотрел Йоке в лицо.
– Что я должен делать, профессор? Обещать им то, чего я, может быть, не стану выполнять? – Йока смахнул пот со лба и едва не сбился с ритма, который задавал Цапа. Лодку качнуло.
– Господин Йелен,