Психология, лингвистика и междисциплинарные связи. Коллектив авторов

море публиковавшихся экспериментальных данных,Алексей Алексеевич ставил задачу их осмысления с более широких и одновременно более единых и внутренне цельных теоретических позиций. В книге 1969 г. он писал: «Представляется, что именно сейчас, в конце 60-х годов в психолингвистике наступило время для серьезного теоретического переосмысления достигнутых результатов и перехода на новый, более высокий уровень,на котором психолингвистика перестанет быть, как до сих пор, изолированной областью, связанной больше с математической теорией порождающих грамматик, чем с психологией, и больше со структурной лингвистикой, чем с социологией, и найдет свое место в общем синтезе наук о человеке» (Леонтьев, 1969, с.4).

      В этот союз наук, необходимых для психолингвистики, Алексей Алексеевич включал не только психологию и лингвистику, но и нейропсихологию, «физиологию активности», математическое моделирование, философию и социологию, предвосхищая современное развитие науки о познании.

      Что позволило Алексею Алексеевичу объединить эти разные подходы во «внутренне цельную теоретическую позицию»?

      Исходя из идеи Л.С. Выготского о необходимости «анализа по единицам, а не по элементам», А.А. выделяет в качестве единицы, обладающей «всеми основными свойствами, присущими целому» элементарное действие, «клеточку» деятельности (1969,с.263). Так, по его мнению, процесс производства речи «может быть интерпретирован как последовательность принятия решений или последовательность элементарных действий» (Леонтьев (ред.), 1974, с.79). Используя аппарат теории деятельности А.Н.Леонтьева, Алексей Алексеевич осмысливает психолингвистику как теорию речевой деятельности.

      Как «клеточка» деятельности, речевое действие обладает мотивом и целью и состоит из трех фаз: планирование, реализация и контроль. Целостный контекст деятельности определяет действие, так, например, выбор грамматической структуры – не чисто грамматическое действие определенного модуля. В истории психолингвистики видна эта тенденция к учету контекста: от собственно грамматической теории (трансформационная грамматика) к учету семантики (лексическая и падежная грамматики), затем прагматики, механизмов внимания и памяти.

      Реализуя идею трехфазности действия, А.А. постулирует участие в порождении речи звена программирования высказывания (1967) и показывает, что его включение позволяет объяснить многие феномены, обнаруживаемые в экспериментах (1969).

      Из положения теории деятельности, что действие может быть осуществлено набором различных операций (Леонтьев А.Н., 1974)логично вытекал выдвинутый А.А. принцип эвристичности речевых процессов, возможности выбора различных путей порождения или восприятия высказывания. Этот принцип позволил легко объяснять, почему эксперименты подтверждают разные, в том числе заведомо противоречащие друг другу модели.

      Однако важно подчеркнуть, что и принцип трехфазности, и принцип эвристичности вытекали не только из психологической теории деятельности, но и из «физиологии активности» Н.А. Бернштейна и его последователей.

      Вслед за Н.А. Бернштейном