Кот помнил времена, когда таился в тенях промеж домов, не рискуя выйти к Солнцу. Что ж, это было… но давно. А потом он стал Котом.
Кот стал Котом, и грелся там, где хотел, когда хотел, сколько хотел. Он любил приходить на эту высшую точку местного мироздания и нежиться в горячих лучах Солнца, не жалеющего сил на черепицу крыш, даруя ровное тепло, столь полезное кошачьим костям. А еще Кот любил молча глумиться над этим созданием, что мнило себя властелином ветров. Всем своим видом кошак выказывал невероятную глубину заблуждений гордеца с жезлом, не утруждая себя высказыванием сентенций на эту тему. А просто лежал рядом, и тихонько млел от сознания собственного превосходства.
И так, наверное, могло продолжаться до бесконечности
Но однажды все изменилось. День начинался как всегда – ветра разлетались под чутким руководством властителя Пути, не смея ослушаться приказов. И тут он увидел, вдалеке и – что самое главное! – намного ниже, старого собрата. Тот молчал и не кричал ветрам ничего, а застыл в незримо ощутимом порыве прерванного движения к точке восхода. Движения, которое бывает лишь при встрече, в тот самый миг, когда руки и вся сущность в целом, тянутся принять даруемое.
– Он увидел! – закричал он. – Он увидел восход, но как? Как он смог, этот презренный кусок грязи. Это моя мечта, моя! Мо-я-я-я-я! Как он смог… как?
И тогда он совсем по-другому посмотрел на мир. И увидел еще несколько братьев, неподвижно устремленных в одну и ту же точку, не обращающих внимания на окружающее. И глаза их наполнял свет, не полуденный – нет. Свет восходящего светила навеки поселился там. Они презрели этот мир и ушли к свету. Исполнили свою мечту, ведь она у них одна на всех, как бы ни таили они друг от друга сокровенное.
И тогда он поклялся, что завтра исполнится и его мечта. И совершится обретение истинного отсверка во взоре.
Назавтра ему пришлось вознести клятвы безмолвному небу еще раз – когда горизонт уже должен был взорваться разгорающейся искрой небесного огня, его позвали дела, столько ветров неожиданно оказалось без Пути. Он не мог бросить подопечных. Ведь только он мог указать им, куда лететь.
А послезавтра все повторилось.
– Завтра! Завтра!! Завтрааааа…
День за днем, неделя за неделей, клятва оставалась, как и мечта – неисполненной…
И он начал угасать. Нет – он все так же указывал ветрам путь, не пропуская ни одного, помня о предназначении.
Но куда-то потихоньку уходило веселье, жезл потихоньку угасал, а в глазах уже почти ничего