Несколько раз мы с Цяо Гуаньхуа обедали в китайском ресторане. Как только входишь – сразу же в лицо, как ураганный ветер с дождем, несется какофония звуков. Громкие разговоры, причмокивания при поедании супа, чавканье жующих ртов, стук палочек о пиалочки и пиалочек о большие блюда – ты словно попал обратно в Китай… Европейцы едят необычайно тихо, сидят чинно, почти не шевелясь; когда едят суп – не должно быть никаких звуков, тем более чавканья – этого ни в коем случае нельзя делать. Не стану утверждать, что эти правила соблюдают все европейцы до единого, но, если хочется произвести впечатление цивилизованного человека, ими никак нельзя пренебрегать.
Китайские студенты разнесли китайский «национальный дух» по всему свету, и, могу сказать, это не очень приятно. Достаточно посмотреть на этих гоминьдановских «своих» – как спесиво и надменно, с каким самодовольством они держатся… Послушать, о чем они говорят: еда, питье, развлечения – в том числе с женщинами, с проститутками…
Такому, как я, деревенщине – право, как-то неловко. Они не опускаются до того, чтобы взглянуть на нищих студентов вроде нас с Цяо Гуаньхуа. Ну а нам-то что на них смотреть, на этих низких грязных «детишек в шелковых штанах»?
Поэтому мы больше не заходили в такие китайские рестораны.
Рассказы про этих «студентов» доходили до наших ушей не раз и не два, и каких только невероятных историй среди них не было… У многих из них случались недоразумения с немцами, некоторые приходилось решать в суде. А если идти в суд, то обязательно нужен юрист. Немецкого адвоката легко отыскать, но трудно оплатить. В такие моменты появляются сведущие люди. Один «вечный студент», который довольно долго просидел в Берлине, знал все местные улицы и закоулки, всех и вся как свои пять пальцев – поэтому и кличка у него была «Берлинский старожил», а настоящее его имя я лучше приводить здесь не буду. Стоило произойти какой-то неприятности, как он тут же появлялся и был готов применить свои, так сказать, профессиональные знания: отправиться в суд вместо китайского студента, причем совершенно бесплатно, и даже деньги на проезд выкладывал из собственного кармана. Этот господин болел душой за справедливость, и, говорят, обучался юриспруденции – по крайней мере он сам так заявлял. Я, пожалуй, не видел другого такого героя. Отношение к нему у меня было, впрочем, неоднозначное: с одной стороны, восхищала его готовность совершить благородное дело, с другой, смотрелось это очень странно. А все ли у этого человека было в порядке с головой?
17 октября я сделал в дневнике такую запись: «До поездки за границу я, конечно, слышал,