– О-о, нет! Только не это. Я никого не убивал. Поверьте, они умирали сами, – рассмеялся мужчина мне прямо в лицо, приглашая при этом жестом присесть на другой диван, более устойчивый, нежели прежний.
– Но как? Каким образом все эти женщины ушли на тот свет в зрелом, но еще цветущем возрасте? Объясните мне, пожалуйста! И чем быстрее вы это сделаете, тем быстрее я уйду отсюда, – добавила я менее запальчивым тоном.
– Все мои женщины были милыми и интеллигентными, однако есть одно но…
Он замолчал и глубоко задумался, настолько глубоко, что складка на лице стала четкой и пронзительной, словно ее прорубили топором. Во мне забилось нетерпение; не знаю, у кого как это бывает, но в состоянии ожидания все мои эмоции начинают вибрировать. Мужчина молчал, но я знала, что он чувствует мою внутреннюю вибрацию. Он испытывал меня на прочность. Мы молчали, мысленно продолжая диалог. В спешке я забыла, как его имя, а в распечатке, которую всучил мне Петров, были только имена и фамилии покойных жен мужчины.
– Какое такое «но»?
Надоела затянувшаяся пауза. В горле пересохло, хотелось пить, есть, спать и думать о судьбах человечества.
– Мои женщины… как бы это сказать… – Он замялся и вильнул взглядом от моих пытливых глаз.
– Да говорите же! – потребовала я.
– Все мои жены любили секс! – торжественно провозгласил вдовец и посмотрел мне прямо в глаза. Теперь мне пришлось увильнуть в сторону. Разговор не из легких.
– Да кто же его не любит! Тоже мне, Казанова нашелся, – буркнула я, невольно копируя интонацию Валеры Петрова.
– Секс любят все, согласен, – покорно кивнул мужчина, – но мои жены любили непревзойденный секс, изысканный, такой, чтобы дух захватывало.
– Так вы извращенец! – воскликнула я, чувствуя, как меня вновь накрывает состояние дежавю. Да было это уже когда-то, было!
– Нет-нет, что вы, ничего запретного, просто я не люблю обыденность, и мои женщины тоже.
Я усмехнулась: он не обиделся на меня за извращенца, но упрекнул за горячность. Неужели он такой мастер сексуальных дел, что восемь женщин положили на кон имущество и жизнь ради сомнительных удовольствий? И вдруг из глубин памяти всплыл сюжет забытого рассказа. Полицейский комиссар приходит к женщине, у которой один за другим в жесткой последовательности умирают мужья, долго ее пытает, пока она не признается в содеянном. Она их не убивала, она их закармливала до смерти. Готовила так, что мужья обжирались и в результате умирали. В конце рассказа комиссар просит руки безутешной вдовы, так и говорит, дескать, ухожу в отставку, мадам, только возьмите меня на кошт. И смерть мне не страшна. Ради хорошей жрачки готов отойти на тот свет. Вот оно, дежавю! Только здесь все немного наоборот. Мужчина предоставлял своим женам небывалый секс, а они оказались физически не готовы к удовольствиям. Теперь по всем законам жанра я должна попроситься к нему