Загадки творчества Булата Окуджавы: глазами внимательного читателя. Евгений Шраговиц

январи». Эта сентенция – метафора перемен в жизни с их цикличностью. Окуджава говорил об этом так: «Уже в декабре меня начинает лихорадить при одном упоминании о приближении Нового года. Я жду полного обновления, резких качественных перемен, я жду обновления моей жизни, близких мне людей и всего человечества»[21]. Таким образом, «на смену декабрям приходят январи» – это метафора перемен и метафора ожидания «полного обновления» в связи с наступлением Нового года, а не просто нового месяца. Предваренные призывом к «неистовому» огню строки о наступлении Нового года тоже говорят о желании перемен, теперь уже в хронологических терминах. Метафоричность этих стихов, допускающих разнообразные интерпретации, позволяла Окуджаве выдавать эту песню чуть ли не за ученическую. Учитывая времена, когда песня была написана, можно предположить, что Окуджава не стремился сделать волошинские реминисценции общепонятными, и их наличие могло послужить одной из причин того, что Окуджава не публиковал эту песню вплоть до 1977 года.

      Сплетение двух тем – огня и времени – служит основой полифонии, характерной для многих песен Окуджавы.

      Глубинными источниками образов, относящихся к течению времени, служит Библия, в частности Екклесиаст, а также – строки из стихотворения Ап. Григорьева «Неразрывна цепь творенья», где поэт, несомненно, Екклесиаста перефразирует:

      Неразрывна цепь творенья:

      Все, что было, – будет снова…

      Процитируем упомянутую «Пасху 1916 г.» Г. Иванова:

      Как хмурая зима прошла,

      Пройдут сомнения и беды.

      И еще ближе – образ у К. Бальмонта: «Идет тепло на смену декабрю»[22].

      Рассмотрим вторую строфу песни Окуджавы:

      Нам все дано сполна —

      и горести и смех,

      одна на всех луна,

      весна одна на всех.

      Окуджава вводит лирического героя, представленного местоимением «мы», – это друзья и единомышленники, – и «нам» уготована общая судьба еще и потому, что «мы» современники и наша жизнь конечна. Окуджава соединяет тему времени с темой судьбы поколения, не рисуя никаких радостных перспектив для своих современников, а читатели сами знают и помнят, какая судьба выпала на долю поколения Окуджавы. При этом Окуджава ничего об этом поколении не говорит – кроме того, что «мы» получили всего «сполна», тогда как Ап. Григорьев в «Дружеской песне» уделяет много внимания целям жизни для «нас», а традиция говорить в студенческой песне от имени друзей идет еще из песен вагантов:

      Вечной истины исканье,

      Благо целого созданья —

      Да живут у нас в сердцах.

      …………………………………

      …………………………………

      Разливать на миллионы

      Правды свет и свет закона —

      Наш божественный удел[23].

      Григорьев считал себя последним из «скитающихся» поэтов и свои воспоминания назвал «Мои литературные