На мшистые ступени Храма осторожно ступила осень. Прикрыла золотом листьев грязь и мусор. Когда-то храмовые стены пылали багрянцем, как клёны в одичалом саду, а теперь отталкивали древесными жуками и трухлявыми дырами. Крыша с изогнутыми кверху краями покосилась и стала пристанищем для воробьиных стай.
У подножия Храма сидела Хикэси-баба и, положив подбородок на грудь, дремала. Старуха с лисьими лапами и острыми клыками была одной из немногих ёкаев5, что осталась жить в Дандзё. Остальные ушли в непроходимые леса за стену. Бабушка Тисии рассказывала, что раньше Хикэси имела привычку блуждать вечерами по городу и тушить фонари, но потом обленилась и вовсе перестала выходить за границы храмового двора.
Тисия хотела незаметно проскользнуть мимо спящей старушки, но та тихонько сказала:
– Только нечестивцы входят в Храм тайком.
– Госпожа Юзуха попросила почистить семейный алтарь, – поспешно ответила Тисия и в очередной раз изумилась. Внешность Хикэси была уродлива, ещё и эти гноящиеся язвы на губах, но вот голос поражал мелодичностью. Вдохнула и пропела, не оставив себе ни крупицы воздуха, чтобы произнести хотя бы ещё одно слово.
Хикэси встала. Косодэ, перевязанное поясом, было таким широким, что низенькая фигурка ёкая казалась похожей на стожок соломы. Лисья лапка выскользнула из-под рукава и указала на Храм.
– Что ж никто не приходит? Стены прогнили, и крыша скоро рухнет.
– Некогда людям, да и не верят, что предки их слышат, – Тисия поставила корзинку на нижнюю ступень и поправила гребень на растрепавшихся волосах. Не любила, когда пряди падали на лоб.
Хикэси-баба хмыкнула:
– Не верят они. Ха! А к орнаментам небось прикладываетесь каждый день? Корни ведь нужны не только растениям. Лишиться корней – лишиться прошлого, потерять себя и связь с миром. Ты-то веришь, что предки могут говорить с тобой?
– Не знаю, – отмахнулась от вопроса Тисия, нетерпеливо переступая с ноги на ногу. Даже во дворе Храма ей было не по себе. Скорее бы почистить алтарь и вернуться домой! Там осталось немного грибной похлёбки. Живот так и крутило от голода. – Я тут редко бываю. Кое-кого из предков видела, но они молчали. Да и я – птица невысокого полёта. Чего со мной разговаривать?
– Ты ведь повелительница времени и пространства. Чего удивляешься? Ты – это твои предки и весь твой род, а они – это ты. И тот извечный Дух, сотворивший всё кругом, живёт в тебе, а ты в нём, – Хикэси хотела ещё что-то добавить, но, заметив растерянность на лице Тисии, только обречённо застонала. – Тебе только репу сажать да сорняки вырывать. Куда уж тебе понять суть всех вещей! Простачка! Ха! Иди уже к алтарю госпожи