– Пошли, – согласился Илья, – только близко к собакам не подходи.
Он подумал, что с сыном будет чувствовать себя не так неловко в присутствии этой уверенной женщины, да и идти было недалеко.
– Я дядю Мишу будил, но он так и не проснулся…
– Да где ж ему проснуться! – хохотнул Илья.
Когда повернули на асфальт, Илья увидел, что участок ярко освещен прожекторами с трех сторон. Света было достаточно, чтобы он смог разглядеть очертания фигуры хозяйки: рослая, наверное выше него, очень стройная – ну просто модель. Женщина шла, откинув плечи и грациозно выкидывая вперед ноги, как будто по подиуму.
Илья мрачно взглянул на свои шаркавшие по асфальту кроссовки.
Чем ближе они подходили к участку, тем светлее становилось вокруг и тем лучше Илья мог рассмотреть незнакомку. Нет сомнений, это была очень красивая женщина, на нее хотелось смотреть и смотреть, а с другой стороны, невыносимо раздражала сложившаяся ситуация. В конце концов он не выдержал неловкости и спросил:
– Зачем же вы их выпускаете, щенков ваших? Не болонки ведь.
Женщина медленно повернула голову в его сторону, смерила взглядом и ответила, презрительно приподняв губу:
– Я же сказала, что их не выпускала.
– Но кто-то же их выпустил, разве нет?
– Я так думаю, это кто-то из ваших пошутил. Когда я выходила, калитка была открыта, а я сама закрывала ее перед тем, как уйти спать. Не запирала, но собаки сами ее открыть не могли.
Она снова дернула плечом, словно хотела скинуть с себя что-то неприятное.
– Нас тут всего трое: мы с Сережкой и Мишка. Только Мишка спит беспробудно, ему до вашей калитки дела нет. А я, знаете, не сумасшедший.
– Ребенок мог пошутить, – невозмутимо пожала она плечами.
Сережка поспешил вмешаться:
– Я что, по-вашему, встал среди ночи и пошел ваших собак выпускать? Я тоже не сумасшедший!
Они подошли к распахнутой калитке, и женщина изящно повела рукой, пропуская его вперед. Илья вышел на ярко освещенный участок и тут же справа от себя увидел вольер, где, видимо, следовало запереть собак. Дверь в вольер оставалась открытой.
– Папа! – крикнул Сережка, который зашел в калитку последним. – У тебя кровь!
В вольере Илья не без опаски выпустил сперва суку, а потом и кобеля. Но, похоже, звери смирились со своей участью, поэтому никаких попыток напасть или сбежать не сделали. Он с радостью захлопнул за собой дверь и задвинул широкий засов.
– Папка! – Сережка кинулся к нему и повис на шее. – Ты такой крутой!
– Да ладно, – смущенно пробормотал Илья, хлопая Сережку по плечу.
– Вы испортите его курточку, – поджала губы незнакомка.
Илья взглянул на руку и отодвинул ее подальше от Сережки – кое-где кровь уже запеклась, но все равно еще капала на землю. По дороге он этого не замечал, а теперь почувствовал, что искусанные руки ноют, особенно если опустить их вниз. И замерз он до того, что вот-вот начнут стучать зубы.
– Пожалуй, нам пора, – сказал