– Не говори так. Я всегда помню о тебе.
– А я о тебе, – пальцы женщины снова запутались в растрепанных волосах Яниса, она притянула его к себе, потерлась кончиком носа о колючую черточку бакенбард. – Ты обуздал стихию, но ничего не можешь поделать с собой.
Капитан ничего не ответил. Она была права: не всегда он был над собою властен, особенно сейчас, когда видел перед собой ее, такую свободную и в то же время беззащитную. Любимую и далекую. Желанную и оттого еще более недоступную. Укрывая ее тонким шелковым одеялом, Янис прикоснулся губами к хрупком загорелому плечу.
– Береги себя, – сказала Диана. – Стража подкуплена, но никому верить нельзя.
– Дождись меня, хорошо?
– Обязательно.
Золотисто-персиковая полоса первого солнечного луча разрезала сереющий небосвод тонкой стрелой. Молодая графиня откинулась на подушки, разбросанные в беспорядке по изголовью широкой постели, и стала молча следить за тем, как капитан одевается. Белая льняная рубаха с мелкой вышивкой, темные бриджи с серыми полосками, пыльно-песочный камзол нараспашку, серый шейный платок, револьвер и кинжал за тканевым поясом…
– Стойте! – Диана вдруг приподнялась на подушках и, закрываясь скользким шелковым одеялом, протянула вперед руку. Двери распахнулись, послышался шум моря, стук подкованных сапог, гул неясных голосов. – Держите его! Осторожно!
Янис на мгновение закрыл глаза, а когда с трудом приоткрыл их, тяжело дыша и ощущая морскую соль и песок на губах, эти слова повторились, но на сей раз незнакомыми, хриплыми, мужскими голосами. Кто-то развязывал веревку, намертво прикрутившую капитана к мачте, кто-то придерживал его за плечи, кто-то бил перчаткой по щекам, пытаясь привести в чувство.
– Он жив?
– Да, порядок, – отозвался кто-то с нотками спокойствия и уверенности в голосе. – Только видок у него потрепанный.
– Посмотрел бы я на тебя после такого, – парировал обладатель первого голоса. – Если он пока жив, то уже умирает от жажды. Дай мне воду!
Янис осознал, что он лежит на палубе полураздетый и отчего-то весь в крови. Яркий солнечный свет бил по глазам (кажется, опять потерял повязку). В свободных от веревок руках и ногах ощущалась неимоверная легкость, и хотя простреленная ладонь все еще ныла, это уже казалось вполне терпимым.
– Пить, ради всех богов, – простонал капитан. Тут же кто-то присел рядом, приподнял его голову, поднес ко рту мех с прохладной водой. Едва железный ободок коснулся сухих и истрескавшихся губ, Янис выхватил его и, зажмурившись, принялся жадно глотать воду, пока не понял, что фляга опустела.
– Еще, – почти бессознательно прошептал он.
– Хватит с тебя, плохо будет, – в незнакомом голосе послышалась легкая усмешка. – Вот изверги, довели как… Перенесите его в каюту, пускай поспит,