– Собирайся, Александра, идёшь в бухгалтерию. Там секретарь в отпуске, надо помочь.
– Но чем я там заниматься буду?
– На месте разберёшься.
Вот так, легко и просто я сменила профессию. Посадили меня в приёмную главного бухгалтера, велели отвечать на звонки, приносить кофе, готовить документы… Из этого списка я более-менее могла только варить кофе: Ирина Петровна вызывала меня к себе, протягивала чашку с уже насыпанным растворимым кофе. Я шла к кулеру и наливала туда кипяток. Повезло мне с начальницей хоть здесь.
К слову, главного бухгалтера боялись на всём заводе. Она легко отчитывала любого начальника при малейшем несогласии. Ор, как говорится, стоял на весь двор, то есть на приёмную. Эта грузная женщина с короткими рыжими волосами при желании могла бы съесть кого-нибудь из своих оппонентов. К счастью, каннибализма за ней не водилось.
А ещё она курила у себя в кабинете в окно. И её за это не наказывали. Зато запах дотягивался и до приёмной, некоторые сотрудники даже удивлялись, как я это выдерживала:
– А родители тебе ничего не говорят про запах? – интересовались любопытные. Я лишь отрицательно мотала головой. Родители-то знали, где и с кем я работала.
Мне повезло, что Ирина Петровна ни разу на меня не наорала: то ли понимала, что я мелкая совсем и ничего не знаю, то ли её всё устраивало. Они вместе с заместительницей приезжали на работу из Челябинска на служебной машине. Я даже познакомилась с водителем Сергеем, который их возил.
– Где там мои дюймовочки? – спросил он, как-то явившись в приëмную в конце дня. Видимо так выражалась его любовь к начальницам, потому что на «дюймовочек» они тянули разве что в молодости.
Я потихоньку общалась с бухгалтерами, и мне даже поручили ответственное задание: проставить печати на талонах на молоко. Целая кипа листов. Поначалу дело спорилось: я шлëпала печати только так. Но руки уставали, чернила заканчивались, появлялись другие дела… Заправить печать, не извозиться в чернилах самой и не запачкать пространство вокруг – великое искусство для меня, чьи руки постоянно пестрели синими пятнами от шариковой ручки. И, кажется, я его постигла.
Страшнее было составлять приказы и носить их на подпись. Где находился архив, мне никто не показал, потому приходилось с нуля вбивать фамилии, должности, даты, общаться с табельщиками на тему правильности заполнения. И всё бы ничего, если бы не тормозной компьютер. Он мог зависнуть в любой момент так надолго, что приходилось его перезагружать. Это повторялось почти каждый день. И ведь никто не подсказал, что имеются специалисты, которые могли бы поколдовать над ним. Благо, мучиться оставалось недолго.
Через приёмную проходило множество людей. Порой я пыталась угадать характер того или иного человека. Вот, например, зашёл начальник папиного цеха с железными передними зубами и маньячной улыбкой, вдруг он съест Ирину Петровну? Обошлось.
Но