Оказалось, что марабут, подобранный нашими друзьями в пустыне, посещал оазисы туарегов, обещая им, что пожертвования пойдут на уничтожение неверных в Европе. Сложно сказать, что им двигало. То ли религиозное рвение, то ли желание потуже набить суму.
К несчастью, караванщики, к которым он прибился, однажды утром отправились в путь, не разбудив его. Бедолага проснулся в песках без припасов, без верблюда и едва не закончил свои дни в желудке голодного леопарда.
Досыта наевшись и отдохнув, марабут как ни в чем не бывало встал. Словно и не он пять дней бродил по Сахаре. Пора было его допросить и поспешить в Берамет, пока нужный им караван не ушел слишком далеко на юг.
Маркиз предложил туземцу трубку, набитую отличным табаком, и в лоб сказал:
– Я знаю, что вы были свидетелем расправы с французской экспедицией полковника Флаттерса.
Опешивший марабут вытащил трубку изо рта и уставился на маркиза. Немного придя в себя, он с некоторым беспокойством спросил:
– Вам-то что за дело?
Потом приподнялся и, внимательно разглядев де Сартена, воскликнул:
– А! Так вы не марокканец, вы – европеец в арабском платье. Или я не марабут!
– Вы не ошибаетесь, – спокойно подтвердил маркиз.
– Наверное, француз?
– Почти. Алжирец.
– Что вы делаете в Сахаре?
– Направляюсь в Сенегал по торговым делам.
– А мне почему-то кажется, что вы направляетесь к туарегам.
– Зачем? Чтобы повторить судьбу Флаттерса? Ведь все члены экспедиции были убиты.
– Все? Ха-ха!
– Так вам что-то известно? Неужели кто-нибудь из несчастных выжил?
Марабут молчал. Теперь он смотрел на маркиза и его спутников с тревогой, не ускользнувшей от зоркого взгляда корсиканца.
– Послушайте, – предложил де Сартен, – расскажите мне честно все, что знаете об этой трагедии, и я подарю вам верблюда и хорошую винтовку. С ними вы легко доберетесь до Марокко.
– Разве вы не возьмете меня с собой?
– К чему? Нам надо на юг, вам – на север.
– Давно ли вы покинули Алжир?
– Два месяца тому.
– Следовательно, не слыхали, что один из проводников был арестован и отравлен?
– Нет. Я уехал из Алжира, когда пришли первые вести о случившемся с экспедицией. Смелее же! Рассказывайте! Я уже и сам догадался, что вам многое известно об этой драме.
Поколебавшись, марабут произнес дрожащим голосом:
– Надеюсь, меня не посчитают сообщником туарегов…
– На этот счет не беспокойтесь. Все знают, что марабуты – святые люди, а не разбойники.
– И если я все расскажу, вы меня отпустите? – продолжал допытываться марабут.
– Слово чести.
– У этого святоши явно рыльце в пушку, – пробормотал Рокко. – Сам же, наверное, и натравил туарегов на «неверных».
Какое-то время марабут сидел в задумчивости, точно старался