– Цепи или девственниц?
– Девственниц, конечно. С цепями в наше время проще.
– Где хотите, там и берите. Налаживайте поставки. А то ведь я могу и журналистов в качестве жертв затребовать.
– Будешь каждый месяц выбирать и уносить самого красивого журналиста?
– Ты-то чего распереживался? Ты, по этой логике, как раз будешь в безопасности до последнего. – Яна тоже не удержалась. Однако сразу добавила: – Извини, я пошутила.
В своём естественном, а не рабочем состоянии она по-прежнему не хотела никого всерьёз обижать. При её остром языке в общении с малознакомыми людьми лучше было сначала проверять, насколько они обидчивые и чувствительные. Степень чувствительности Никиты на работе колебалась в районе нулевой отметки, Яна догадывалась, что и вне работы он не шибко ранимый, но кто его знает наверняка. Если б она вправду считала Никиту некрасивым, ни за что бы так не пошутила. Но маловероятно, что у него есть комплексы по поводу внешности. Он парень не смазливый, однако видный, и есть в нём что-то такое… есенинское. Когда молчит. Пока Никита не говорит, легко поверить, что его нежную романтическую душу терзают страдания, но первые же реплики до основания рушат ореол мечтательной уязвимости, и становится понятно, что душа не такая уж нежная, не такая уж романтическая и с помощью мозга сама легко заставит страдать собеседника, если ей потребуется.
– Извини, – повторила Яна.
Никита поджал губы.
– Не извиню. Ты злая.
Раз шутит, значит, точно не обиделся. Пляшем дальше.
– Я злая? Я добрая! Я, напоминаю, даже зверушек не ем.
– Вместо них овощи наворачиваешь?
– Допустим.
– И охоту не одобряешь?
– Категорически.
– Если, скажем, лося убьют на охоте, тебе его будет жалко?
– Естественно. – Яна чувствовала, что её к чему-то подводят, но не возражала. Было интересно. – До слёз.
– Видишь – одна охота, один лосик, и тебе уже дурно. А теперь представь – каждый день злобные тётки идут охотиться на огурцы, разлучают морковки с семьями, уничтожают целые сёла укропа…
Собственную улыбку Яна не одолела, но сумела не рассмеяться в голос.
– Типичный анти-вегетарианский юмор.
– Где тут юмор, жестокое ты создание? Целые колонии петрушки разрушаются, помидоры больше никогда не увидят своих помидорят…
За этим словесным теннисом наблюдали Женька и Лиза. Стояли вроде рядом, но ощущали себя словно в сторонке.
– Такими темпами они с дачи сразу в загс поедут, – шепнул Женька на ухо Лизе.
Лиза кивнула. Но застрять внимание на идее они не стали, у них были собственные дела, собственные чувства и эмоции.
Яна глянула на Лизу с Женей и мимолётом беззлобно позавидовала, такие они сейчас были… нет, не умильные, а какие-то… какие-то уютные и настоящие. Курносая, большеглазая, миниатюрная Лиза и всем своим видом излучающий надёжность коренастый Женя. Замечательная пара.
6
Изначально