Предательские слезы комом встали в горле – Есеня больше не мог терпеть. Он выдохнул и задержал дыхание, чтобы не вскрикнуть, но не мог не вздрагивать от каждого удара, все тесней прижимаясь к стене. Его затошнило, и поплыла голова, когда отец отбросил вожжи в сторону и, оттолкнув маму, вышел вон, бормоча под нос ругательства.
– Есенюшка, – мама склонилась над ним и осторожно тронула его за плечо пальцем. От ее легкого прикосновения по телу пробежала дрожь, – сынок, ты живой?
– Живой, живой… – проворчал Есеня, с трудом освободив закушенную губу.
– Сыночка, что ж ты опять наделал-то?
– Ничего. Золотой потерял, – Есеня не решался поднять голову и очень хотел перестать дрожать.
– Как? – бестолково спросила мама и убрала руку.
– А вот так, – от злости захотелось рассмеяться. Деньги она, похоже, жалела сильней, чем сына.
– Как же так… Целый золотой?
– Не, половинку тока, – Есеня усмехнулся и пошевелился – ух, как это было больно!
Отец прошелся по двору туда-обратно – его тяжелые шаги и ругательства слышались и в конюшне. Видно, что-то пришло ему в голову, потому что он быстро вернулся, отпихнул в сторону мать и ухватил Есеню за шиворот. Признаться, Есеня испугался чуть не до слез – вдруг отцу захочется всыпать ему еще немного? Но отец поднял его на ноги и потащил во двор, к калитке.
– Убирайся с глаз моих! Ищи деньги где хочешь! И пока не найдешь, не смей возвращаться!
Он распахнул калитку и швырнул Есеню вперед, к ногам Сухана и Звяги, которые и вправду никуда не ушли – то ли подслушивали, то ли надеялись на пиво. Есеня проехался носом по твердой пыльной дороге, а оба товарища дружно расхохотались. Да, что и говорить: выход получился блистательный. Калитка захлопнулась, Есеня вдохнул пыль, с трудом поднял голову и хохотнул, надеясь встать на ноги так, чтобы ребята не заметили, как ему больно шевелиться, – удалось ему это превосходно. Он залез в потайной карман, собственными руками пришитый к штанам, негнущимися дрожащими пальцами вынул звонкие монетки и подкинул их на ладони.
– Ну чё? Пивка? – улыбнулся он, довольный собой. – Надеюсь, вы ждали меня не слишком долго?
– Ну ты даешь, Балуй! – Сухан хлопнул его по плечу так, что Есеня поморщился. – Я думал – все, отлеживаться будешь до утра, и никакого пива нам не светит.
– Ерунда! – презрительно ответил Есеня. – И похуже бывало. Пошли отсюда, а ну как батя передумает меня отпускать.
– Отпускать? – рассмеялся Звяга. – Мне показалось, тебя вышвырнули из дома!
– Ну да. А какая разница? – спросил Есеня и захохотал, глядя на непонимающую рожу Звяги.
В кабаке сидели долго. Обычно Есеня находил себе приключение до наступления темноты – а любил он подраться и потискать пухлых девок, – сегодня же драться ему что-то не хотелось, а девки шарахались от его окровавленной рубахи и распухших посиневших пальцев. Нет, конечно, вечер зря не прошел – сама по себе возможность сидеть