– Рыбаком будет, – подхваливали пацана отцовы друзья.
Улов сообща раскидывали на одинаковые кучки, которые бывали мальчишке когда выше колена, а когда и по пояс, в каждой из них оказывались и краснопёрка с жерехом, и лещи с судаками, нередко попадались большущие сомы с сазанами, помещавшиеся в мешок лишь пара-тройка штук. Когда вся рыба бывала разделена на равные доли, отец командовал, обращаясь к Лёньке:
– Ну-ка, сынок, отвернись, – а когда тот поворачивался лицом к входной двери, спрашивал, указывая пальцем на одну из долей, – это кому?
– Дяде Серёже! – весело кричал малец.
– А это? – переводил он палец дальше.
– Дяде Саше!
– А это кому?
– Нам!..
Обильной бывала добыча и в охотничий сезон, осенью и в начале зимы. Убитую на охоте дичь охотники успевали распределить между собой, как правило, ещё на месте промысла, у камышей, не отходя, как говорится, от кассы.
– Славно в этот раз поохотились, – приговаривал, бывало, отец, выкладывая во всю длину столярного верстака уток, лысух, чирков и прочую птичью водоплавающую разность, привезённую домой.
Для обеспечения рыбацко-охотничьего промысла плавсредствами он, плотник по роду деятельности, строил прямо во дворе возле дома лодки, обычные нормальные деревянные лодки с вёслами, уключинами и длинным шестом, которые почему-то называл непонятным словом «каюк». На лёнькин вопрос, почему он так называет лодочку, отвечал:
– А потому, сынок, что если в ней перевернёшься, то тебе каюк!
Зачем нужна такая лодочка, которая переворачивается, думалось тогда ребёнку, и что такое каюк, всё равно было непонятно…
Не для продажи, понятно, он их строил, в те годы такое изделие было невозможно продать, лодки предназначались, как уже говорилось, исключительно для его личных совместно с друзьями-товарищами нужд. Была в те годы у них компания добычливых смелых мужчин, где каждый делал что-то нужное для общего предприятия: у одного была машина «газик», незаменимый в промысловом деле вездеход, другой хорошо знал охотничьи места и водил знакомство с охотинспекцией и рыбоохраной, третий ещё чем-то важным занимался, а вот отец строил лодки, которые потом всей компанией отвозили на место за несколько десятков километров от города на берег безлюдного залива в устье реки, впадавшей здесь в море, и прятали в безграничных прибрежных камышовых зарослях. Приезжая на берег в очередной раз, находили в укромном