Витя Зарубин и Бобров на полной свободе ходили по городу, который обстреливался с нескольких батарей, главным образом английских, имевших более дальнобойные орудия.
Они побывали на Малой Офицерской, чтобы посмотреть, уцелел ли дом Зарубиных, и на Малой Морской, где жили Бобровы, и около порта, вход в который охранялся часовыми, и около фортов. Самыми же любопытными были для них те места, на которых падало больше снарядов.
Когда же увидели они, как, развернувшись веером, подходили на буксире пароходов огромные линейные корабли союзников для состязания с фортами, их глаз ничто уже больше не могло оторвать от моря.
Правда, от пышной картины выстроившихся полукругом кораблей не осталось ничего, как только началась канонада.
Корабли тут же окутались сплошным дымом, сквозь который пробивались только изжелта-красные вспышки залпов.
Но это был первый в их жизни бой эскадры с береговыми фортами и фортов с сильнейшей эскадрой; это было как раз то самое, к чему они готовились сами, что осмысливало их жизнь, с чем они были связаны сотнями крепких нитей.
Они могли бы по отдаленному выстрелу из одной пушки или мортиры определить на слух ее калибр, но здесь был сплошной, нераздельный и нескончаемый гром и рев, утопивший все отдельные калибры; они могли бы без бинокля определить степень меткости огня своего и чужого, но здесь все было заволочено дымом.
Однако же были такие моменты (они жадно ждали и ловили их), когда мачты и реи кораблей показывались из оседавшего дыма, и они торжествующе кричали:
– Ага!.. Смотри! Смотри сюда! Видел? – и показывали друг другу, как все больше растерзанными становились с каждым таким моментом корабли союзников.
Им показалось однажды, когда почему-то ниже осел дым, что двух кораблей уже нет на их прежних, привычных уже для глаз местах, и они кричали:
– Утопили их наши! Молодцы!.. Честное слово, утопили!
Корабли эти, правда, не были потоплены выстрелами с фортов, но были приведены в такое состояние, что должны были выйти из строя, и пароходы, сами пострадавшие, отвели их на почтенное расстояние от фортов.
Пятнадцатилетние юнкера, увлеченные боем, не замечали, что время идет, что уже три часа пополудни… Их не беспокоило даже и то, что часть неприятельской эскадры обстреливала форты Северной стороны, куда спаслись от канонады сухопутных батарей их семьи: они твердо надеялись, что при таком многолюдье бежавших из города, какое оказалось там, все своевременно уйдут в безопасные места.
Они искали такое место, с которого лучше могли бы видеть весь флот союзников, и, передвигаясь для этой цели, натолкнулись еще на двух юнкеров своей роты. Один из этих юнкеров был Новосильцев, брат жены Корнилова, несколько старше Вити, рослый и крепкий, но едва взглянул на Витю и Боброва: у него был растревоженный вид, он спешил.
– Куда