Она вернулась скоро и проговорила с ужасом в глазах:
– Прихожу, а денщик говорит: «А барыня давно ушли». – «Куда?.. Куда ушла?» – «Не могу знать… Ушли и мне ничего не сказали…»
Видно было, что она передавала свой разговор с денщиком Хлапониных слово в слово.
– На Северную все бегут переправляться! – сказал Виктор.
– Вот, значит, и мы… и мы туда тоже… на Северную! – скомандовал Зарубин.
Как раз в это время ядро ударило в сад, раздробив яблоню синап- кандиль.
– Выходи вон из дома! – закричал, ударив в пол палкой, капитан.
И все поспешно вышли, захватив только те узлы, какие были поменьше, забыв закрыть ставни на железные прогоничи и успев только запереть входную дверь.
Твердо опираясь на палку, капитан строго оглядывался по сторонам, как ведут себя неприятельские бомбы и ядра.
Чтобы попасть на Северную, где – говорили так те, которые спешили рядом с ними, – было безопасно от бомбардировки, нужно было дойти до пристани, – несколько кварталов.
Виктор тащил свой узел, который сунула ему в руки мать, на поднятом локте так, чтобы можно было закрыться им, если встретится кто-нибудь из своих юнкеров: стыдно было.
Но никто не встретился – все шли в том же направлении, как и они, – к Графской пристани.
А ядра визжали над головами, звучно шлепаясь потом в стены и черепичные крыши. Из бухты же вслед за оглушительными выстрелами летели русские ядра им навстречу.
– Это «Владимир» и «Херсонес», – объяснял отцу Виктор. – Бьют по Микрюкову хутору, где англичане.
Старый Зарубин шел с большим трудом, но то, что свои пароходы посылают англичанам гостинцы, его ободряло.
– Ага, Виктория… Виктория… – бормотал он. – Повертись теперь!
«Ягудиил» же действительно горел, однако было видно, что его деятельно тушили матросы: рядом с черным дымом виднелся над ним белый пар и языки пламени то вырывались, то исчезали.
На пристани было уже очень людно.
Всем хотелось поскорее уйти от смерти, летавшей кругом. Тут были семейства интендантских, портовых и прочих чиновников, усиленно проклинавших себя теперь за то, что не отправили своих раньше. Многие говорили с решимостью отчаяния:
– Только бы до Северной добраться, а там – хоть пешком пойдем на Симферополь!
Более спокойные замечали:
– Да раз он такую пальбу затеял, то, пожалуй, на Симферополь уж и не пробьетесь.
Однако пробиться и на Северную сторону было тоже очень мудрено. Шлюпки у пристани были, но стояли на причале и без весел. Иные смелые перевозчики брали пассажиров, но оставшиеся на берегу с замиранием сердца и аханьем следили за тем, как люди пробирались мимо неподвижных и тоже как будто замерших бригов и горевшего «Ягудиила», ожидая, что вот-вот обрушится на них сверху граната или ядро.
Один яличник, вернувшийся оттуда, с Северной, наотрез