Среди очень обеспокоенных лиц лицо Меншикова удивило лейтенанта своим спокойствием. Князь сложил депешу вчетверо и сказал Стеценко тоном приказа:
– Отправляйтесь сейчас же и установите, где именно в данное время находится флот. Депешу доставьте мне лично, но не сюда, а ко мне во дворец.
– Есть, ваша светлость!
Показав прекрасную выправку на повороте, Стеценко вышел.
А Корнилов, глядя на Меншикова, сказал не то чтобы зло и не то чтобы возбужденно, а как человек, с которого свалилась тяжесть ожидания, мучившая его очень долго:
– Ну вот наконец и дождались!
– Чего именно? – живо отозвался Меншиков. – Что армада сдвинулась с места? Она и должна была сдвинуться когда-нибудь, чтобы пойти на Анапу, к Хомутову.
– На Анапу ли?
– А чтобы дойти до Анапы, ей надо обогнуть Крым.
– Но в депеше ясно сказано «на ост», а не на «зюйд-ост»! Ведь для того, чтобы обогнуть Крым, надо идти на зюйд-ост, а не на ост. Змеиный остров и Евпатория на одной высоте…
И Корнилов ногтем большого пальца на белой глаженой скатерти провел две черты: одну, совершенно прямую, от воображаемого Змеиного острова к Евпатории, другую – изогнутую на конце – к Анапе.
Меншиков же заметил на это досадливо:
– Вы вспомните-ка лучше, где Николаев и каким это образом из Николаева могли увидеть движение флота в открытом море!
– Очевидно, туда дали знать из Одессы верхами-с, – вставил Нахимов.
– Это и показывает, что депеша нуждается в проверке.
Никто уже не сидел, все стояли, потому что встал Меншиков.
Станюкович как открыл рот еще при чтении князем депеши вслух, так и не закрывал его, и, глядя то в этот открытый рот, то в белые глаза адмирала, говорил возбужденно Моллер:
– Я ведь только что – вы слышали? – сказал, что они не дураки, чтобы идти на Кавказ! И вот я оказался прав!
– Депешу, конечно, надо проверить, – выразил свое мнение и Горчаков, вынул часы, медленно открыл крышку, присмотрелся к стрелкам и добавил: – До утра осталось уж не так много, а утро, говорят, вечера мудренее.
– Ваша светлость! Прикажете готовить флот к бою? – вытянулся по-строевому перед Меншиковым Корнилов.
– Нет, это и преждевременно, и… и вообще лишнее, – недовольно ответил Меншиков.
Однако все в этом кабинете, уютно обставленном, поняли вдруг, что бал надобно закончить немедленно.
Но это поняли и в зале.
Полковник Веревкин ждал выхода лейтенанта Стеценко, чтобы узнать от него, что за важная новость получена на телеграфе, и Стеценко не счел нужным скрыть содержание депеши, так как не получил от командующего приказа держать это в тайне; бал же этот был ему противен и раньше, когда он глядел с улицы на ярко освещенные окна.
Он вспомнил три гневные строчки Лермонтова:
О, как мне хочется смутить веселость их
И дерзко бросить им в глаза железный