Горчаков был года на два моложе светлейшего, почти такого же роста, как он, и, пожалуй, не меньшего хладнокровия. Он был боевой генерал, участник многих сражений, и на его опытность возлагал большие надежды Меншиков в случае, если б действительно англо-турко-французы вздумали когда-нибудь впоследствии, ради демонстрации, высадиться в Крыму.
Так в не особенно большой комнате этой собрались почти все, от кого зависела судьба крепости и флота, города и Крыма в случае, если бы союзники пустились выполнять волю английского парламента.
Правда, в городе и в окрестностях его – в казармах, палатках и на судах – спали теперь десятки тысяч солдат и матросов, и от них как будто тоже зависело кое-что, но они обязаны были только делать то, что начальство прикажет, без промедления и рассуждений: наиболее вредными для дела войны считались у солдат и матросов какие бы то ни было свои мысли.
На столе перед светлейшим стояла бутылка шампанского. Не без основания, может быть, именно этому коварному вину приписывая свою подагру, Меншиков все-таки не имел достаточного запаса воли, чтобы от него отказаться, тем более теперь, когда, как всегда в день своих именин, он чувствовал себя празднично и не прочь был несколько разойтись.
Не желая напрягать голосовых связок, он говорил негромко, так что Станюкович таращил на него глаза и тянулся к нему открытым ртом и левым ухом:
– Так же точно, господа, как адмирал Непир боится Кронштадта, как черт ладана, и только несчастные финские лайбы топит, так и Дондас с Гамеленом не сунутся к Севастополю, – нет, будьте покойны!
– Да, конечно, Непир бездействует, – живо подхватил Корнилов, – но ведь берега балтийские кое-где все-таки минированы, а у нас что?
– Минированы? – насмешливо качнул головой светлейший. – Пус-тя-ки это все! На всякие мины есть свои контрмины… Мины можно поставить – мины можно выловить…
Однако Корнилов не сдавался:
– Ну, под выстрелами береговых батарей не так легко выловить мины, ваша светлость!
– Крепостная артиллерия не может рассчитывать на меткость стрельбы по движущимся целям, но вы правы, конечно: под выстрелами батарей не так бывает приятно даже английским кораблям, и они предпочитают уходить, – неуловимо улыбался его словам Меншиков, улыбкой, похожей в то же время и на гримасу от подагрических болей. – Вообще эта привычка Англии сначала объявить войну, а потом начать к ней готовиться, очень смешна. Помнится, месяцев пять назад было сообщение в газете, что начали точить на