– Мрачно, крайне мрачно, – подтвердил Илья и включил предусмотрительно взятый с собой фонарик, тусклое свечение которого напоминала агонию самого бедного уранового кристалла, который только мог попасть в руки учёных-ядерщиков. – Смотри, – он указал на два высоких ствола, предположительно пятнадцатилетней липы, в коре очень хорошо были видны отверстия, их было не менее тридцати, расположенных на разной высоте относительно друг друга. Из одной из таких неестественных дыр Софья достала почерневшую пулю. Илья посветил на неё и определил, что такая пуля калибра в три линии принадлежит одному из самых древних и самых надёжных винтовок мира – «мосинке». Возникла мысль о перестрелке между изгнанниками и сотрудниками Конторы государственной безопасности.
Вдруг рядом с ушами раздался громкий шум. От коры липы разлетелись крошки во все стороны. Соня и Илья мгновенно упали на землю, закрыв голову руками. Птицы подняли шум и разлетелись во все стороны.
– Что это было? – дрожащим голосом спросил Илья.
– Выстрел, кудрявый, выстрел.
– Думаешь, в нас стреляли?
– Из любопытных граждан, пришедших к изгнаннику, только мы с тобой. Поднимайся, Илья.
Они поднялись, отряхнулись и пошли в сторону дома, не исключив возможности скорейшей смерти из мрака здания. На внешней облицовке здания, думали Софья и Илья, будет не менее ста пулевых отверстий, но, к удивлению, не было ни одной дырки. Более того, краска была очень свежая.
Ворота оказались незакрытыми, значит, дом обитаем. Либо разграблен.
– Илья, – сказала шёпотом Софья, – отвори ворота.
Малышев, дрожа, медленно толкнул ворота, и они, предательски скрипя в ночи, отворились, открыв путь в дальнейшую тьму. Но не успел он сделать и шаг, как из темноты быстрыми и громкими шагами навстречу вышел молодой человек в рваном плаще, давно не стираных джинсах, без обуви, но с карабином в руках, направленным на Софью и Илью. Лицо его было наполовину в саже.
– Вдвоём пришли расстреливать? Не дамся! – человек выстрелил поверх головы Малышева. Пуля пролетела в пяти сантиметрах и аккуратно вошла в липу. Илья упал без сознания почти бесшумно. – Слишком просто, – перезарядив, он навёл карабин на Софью, – какой охламон приказал столь юной миледи прийти расстреливать изгнанника?
– Охламона звать Андрей Синеозёрный, – Софья перед ликом смерти с карабином ответила твёрдым голосом, – и ему не очень понравится, что апартеид чуть не застрелил его невесту. На землю, – она указала на карабин.
Человек посмотрел на Софью не в прицел оружия.
– Синеозёрный? – он бросил оружие в кусты у калитки и поднял бездыханного Малышева. – Сейчас я окажу вам помощь, но к утру этот дом должен быть пустым.
– Почему ты избавился от винтовки? – спросила Софья.
– Ты же сама сказала: «На землю». Потом заберу, не бойся за меня, смогу о себе позаботиться. Я же один в городе остался. Ни связи с центральными типографиями.