Живая тишина, что принюхивалась ко мне еще там, на границе с обычным лесом, окружила, обступила так, что уши закладывало. Я не двигалась, лишь иногда сглатывала слюну. Теперь вся надежда на чёрного коня, который спокойно стоял, всматривался и вслушивался в ему лишь видимое и слышимое. Дитя диковинного союза кобылы породы фриз10 и демонического скакуна аннона 11, найтмар был сейчас моим проводником в это царство древних чар и созданий.
Течение времени здесь не ощущалось. Тени более не сгущались, и ни единый луч света не проникал сквозь плотные кроны над головой. Поэтому сколько мы так стояли – минуту или час – сложно было сказать. Для меня мерой была только угасающая боль в обожженном боку. И когда она стала едва ощутимой, тишина вдруг схлынула, и на меня полились звуки Леса. Раздавались с высоты певучие протяжные голоса, шуршала и позванивала трава и цветы. Что-то или кто-то вздыхало то впереди, то сбоку. Змеящиеся по стволам деревьев крошечные молнии иногда потрескивали тихим костяным треском. Краем глаза я заметила какую-то огромную тень, замершую в отдалении между стволов и глядящую на нас круглыми светящимися глазищами. Почуяв мое внимание, создание издало низкий ухающий звук, что-то вроде филинского «убу-бубу!» и поплыло вглубь теней.
Нос мой тоже стал обонять здешние запахи. Непривычные до легкого одурения, свежие, чистые. Где-то хвойные, где-то шипровые, где-то цитрусовые. То похожие на цветочные, то – на приторно-сладковатый запах разложения. Я могла лишь пытаться подобрать им аналогичные из знакомой палитры ароматов Мира.
Найтмар тихонько всхрапнул, изогнул сильную шею, кося на меня серебряными глазами. Я знала, что в моих зрачках сейчас разгорается такое же серебряное, спокойное пламя, поэтому лесной сумрак проявлялся все больше, всё четче становились черты окружающего.
«Кто-о? – коснулся слуха бесплотный голос. – Кто? Кто? Кто-оо?»
Конь моргнул и тряхнул длинной гривой, поворачивая морду вперед. Я посмотрела туда же. Человекоподобные высокие и очень тонкие фигуры колебались возле подножия одного из деревьев. Их тела взыскривали стеклом, черты узких лиц невозможно было разглядеть.
«Кто-о?» – снова зашелестел возле лица тихий голос.
– Дем Санд, – ровно ответила я, стараясь не задерживаться та этих вытянутых лицах, чьи глаза были провалами в первородную тьму.
Фигуры качнулись, словно язычки свечей на сквозняке, на мгновение слились в одно. Потом застыли неподвижно, лишь по стеклянным их членам струились еле заметные отсветы от роящихся зелёных искр.
«Можно-о.