Жизнь в России в эпоху войн и революций. Биографическая повесть. Книга первая: отец и моя жизнь с ним и без него до ВОВ и в конце ВОВ. 1928–1945 годы. Константин Прохоров

им по всему своему складу и духу. Жители захолустного Черикова и наши соседи знали друг друга многие годы, судачили, сплетничали и злословили, как обычно. Ничего нового и необычного. Семье моей мамы доставалось, как теперь говорят, по полной программе. Семья была сравнительно зажиточная с большим домом, обширной пасекой и огромным фруктовым садом и, следовательно, владела большим участком земли. Однако Советская власть всё конфисковала, оставила только приусадебный дом, небольшой участок с 10–15 яблонями и грушами и часть пасеки и это только после долгой юридической борьбы моего отца за права этой семьи с захватившим ее собственность местным колхозом. А тут еще, как бабушка считала, неудачный брак ее любимой и единственной дочери, которую она считала красавицей, талантом и умницей.

      Далее отец вспоминает в своих записках: «После отбытия срока моей ссылки я немедленно из Красноярска поспешил к моей семье в г. Чериков. Я нашел ее в страшной бедности, жена была больна, и все голодали. Рядом с ними поселился колхоз. Он всё разорил, сжег ограду, продал строения, захватил фруктовый сад и гнал их всех из семейного дома, где он хотел разместить свое правление. Два брата жены ничего не могли сделать, чтобы помочь сестре и матери, хотя жили и служили здесь же в городе. Путем невероятных усилий мне удалось вернуть им родной жилой дом и часть сада, но бедная жена моя совершенно обессиленная всеми гонениями, заболела и 28 февраля 1035 года скончалась у меня на руках в городской больнице, оставив у меня на руках нашего малолетнего сына Костю.

      После долгого раздумья я решил всё же оставить Чериков, так как после смерти жены меня с ним мало что связывало и отправиться с Костей к своим родителям в деревню Пожарки – мою родину, надеясь оставить Костю на некоторое время у них и затем отправиться в Москву по делам о снятии судимости»

      В начале осени мы с отцом вернулись в Москву, должен был пойти в первый класс школы. Из разговора отца с родителями, который мне запомнился, я узнал, что мать умерла от отравления крови из-за флюса, который прорвался и отравил организм. Это была роковая случайность в ее несчастной судьбе. Ее болезнь и смерть были скоропостижны и неожиданны для родных и знакомых. Она была похоронена на городском кладбище Черикова. На ее могиле был поставлен большой деревянный крест и посажен большой куст жасмина – ее любимый цветок. Сохранилось свидетельство о ее смерти на белорусском языке.

      После смерти матери мы с отцом больше уже не ездили в Чериков к теще и ее сыновьям.

      Это была последняя фотография матери с мной, сделанная по просьбе отца в отца в письме из сибирской ссылки. В 1935 году ее уже не стало. Сохранилось и последнее письмо матери к отцу, в котором она извещает его об этом.

      Жизнь с отцом в Москве после смерти матери. Продолжающиеся преследования отца судебными органами

      Похоронив жену, отец прожил в Черикове до весны и затем, взяв меня, решил поехать к своим родителям в деревню Пожарки в Калужской губернии