– Позвольте помочь вам, – глубокий баритон был всё так же льдисто-неприятен, но тем не менее, незнакомец спешился и подошёл ко мне, чтобы очень бережно поднять меня на руки.
Странное ощущение, должна признаться. Я уже и забыла, каково это, когда тебя без всяких усилий, словно пушинку, несут сильные мужские руки. Неожиданно, но даже боль чуть отступила перед тем смущением, что опалило щёки и кончики ушей. Молодой человек пах… хвоей и ветром, я чуть приподняла глаза и натолкнулась на жгуче-чёрные, опушённые длинными, загнутыми кверху, ресницами. Он смотрел точно на меня, вгоняя в краску пуще прежнего. Впервые за много лет я растерялась. Не зная, как быть, прикрыла веки, чтобы собраться с мыслями.
Через несколько мгновений меня осторожно уложили на лавку внутри той самой кареты-развалюхи.
– О нет! – встрепенулась я, затолкав пробудившиеся странные чувства, куда подальше, – эта колымага добьёт меня! – взмолилась я не на шутку испугавшись. – Уж лучше верхом!
– Вы уверены, синьорина Риччи? – нахмурился мужчина и я снова посмотрела в чёрные, словно бездонные омуты, глаза.
– Синьор, простите, я не знаю, как вас зовут, но в своём решении уверена, – на мои слова, незнакомец нахмурился.
– Вы не помните, кто я?
– А должна? – огрызнулась я, когда болит голова и ноет всё тело, не до расшаркиваний.
– Дон Росселлини, синьорина Роза сильно ударилась головой, – рядом со мной возникла Эми, – и отчего-то не помнит никого, – голос её снова задрожал, я уже испугалась, что молодая женщина сейчас разревётся, но нет, она смогла сдержаться.
– Вот как, – пробормотал дон, и в голосе его мелькнуло сожаление.
А дальше он махнул кому-то и приказал:
– Фредерико, возьми синьорину Розу, – после его слов меня накрыла странная волна разочарования, мне хотелось, чтобы… что? Роза, не дури!
И каково же было моё удивление, когда этот самый Фредерик, оказавшийся хмурым великаном, подхватив меня на руки, подал моё вялое тело уже оседлавшему своего мощного жеребца дону Росселлини. А радость, кольнувшую куда-то в центр груди, я постаралась побыстрее заглушить.
Кавалькада во главе с доном Росселлини двигалась неспешно, явно из-за меня, ибо быструю скачку выдержать мне было не по силам. Укутанная в свой же ржаво-коричневый плащ, бережно прижатая к широкой мужской груди, где под самым ухом ровно билось его сердце, я уснула.
А проснулась от криков людей:
– Ты нашёл её! – разлепив веки, уставилась на злорадно скривившую красивое личико женщину. Та стояла на широкой лестнице перед большим из тёмно-серого камня особняком. – Дорогая моя дочка, – прытко подскочив к нам, она хотела было сдёрнуть меня вниз, но тот самый Фредерико оказался