– Что это было? – я почти задыхалась, утопая в его жгущих руках, переводя дыхание и блаженно улыбаясь.
– Хочу, что бы ты запомнила меня таким, – и Ваня улыбнулся, но как-то очень печально. Я вскинула глаза, заглядывая ему в лицо.
– Почему такой тон? Мы прощаемся?
– Я не знаю, сколько мне осталось, Вась. Целый день мысли не дают покоя.
– Ты разве не был у Родьки? – я почему-то начала волноваться. Давно его таким не видела.
– Был. И даже почти решились замедлить обращение. А потом оказалось, что снова на табурет садиться нельзя, так как произойдёт повторное обращение времени и сработает умножитель. И вместо замедления процесса получим его ускорение.
– Но он же должен был сходить за своими лампами двунаправленными, или как они там называются? – от возмущения я вскочила на ноги и уперла руки в бока.
Ваня блаженно прищурился, разглядывая мою наготу.
– Сходил. Не работает обратное направление. Он замкнул контур на обращение, но получается только либо ускорить процесс, либо его замедлить, – развёл руками и чуть коснулся моей кожи, – правда, надо отдать должное, он не сдаётся. Говорит, что будет пробовать ещё, пока не получится.
Я проследила за плотоядным взглядом, охнула и скрылась в ванной. И уже оттуда крикнула:
– Значит, всё-таки надежда есть! И не смей отчаиваться! Не всё так плохо…
Но, стоя под тёплыми струями воды в душе, думала о том, насколько реально можно его потерять. А вдруг Родьке не удастся ничего сделать? И я буду наблюдать за тем, как мой Ваня стремительно впадает в детство. Нет, это ужасно! Такое даже представлять нельзя! Хотя, от его омоложения даже мне есть польза: горяч он сейчас не по годам. Вспомнив, что мы творили только что на кухне, я захихикала, глядя в зеркало.
И вдруг отшатнулась, увидев своё страшное лицо. Синее, в кровоподтёках, безжизненное. Лицо утопленницы. И это точно была я. То, что меня вновь накрыло видение, я поняла сразу. Стало невыразимо жутко. Неужели такое случится?!
Ноги подкосились, внутри поднялась паника. Держась за стену, распахнула дверь ванной и почти рухнула на Ванины руки.
– Что с тобой, Вась? – обеспокоенно спросил он, усаживая меня на табурет.
Я вцепилась в его пальцы и всхлипнула:
– Я … Меня это… Я видела… того. Короче, видение было! – уткнулась ему в ладонь носом и пропищала, – Меня убьют…
– Так, ясно! Это надо видеть! Одевайся.
Родька всё ещё копался в ретрансляторской. Увидев нас, истово замахал руками:
– Чего пришли?! Я ещё ничего не придумал! Ну, Вань, я же говорил, что сам позову!
Ваня взмахнул рукой, прерывая поток слов.
– Нам видение считать…
– А это не потерпит до утра? – проныл техно-гений.
– Меня убьют! – взвизгнула я с возмущением, – Это не может подождать! А вдруг я до утра не доживу?!
Родька