Аномалия Дорадо. Фарид Джасим

угадал ее мысль Клим. – На зонде колбы были запечатаны. Но в ЦУ одна из них вскрыта. Произошло ли вскрытие вследствие преднамеренного действия или случайности, пока не ясно – записи с камер в лаборатории нам недоступны и остаются в пределах зоны вмороженности. Как бы то ни было, вывод напрашивается такой: в диспетчерской вакуум из аномалии воздействовал на наш мир в несравнимо большей степени, так сказать, непосредственно, и в результате вытеснил наш вакуум и занял определенный объем, причем немалый. А на зонде – только сквозь стенки колб, крайней ограниченно, потому не сразу, но лишь спустя час после того, как колбы оказались на борту. И, как следствие, не образовал никакую зону вмороженности.

      – Вы так говорите, Юнь, будто вакуум – это некая бактериальная флора или радиация, которая может тем или иным образом распространяться. Это же просто пустота!

      – Нет, господин Леванов, вакуум – что угодно, но только не пустота, – принялся объяснять Клим. – Даже если полностью освободить от вещества определенный участок пространства, он не будет пустым в прямом смысле слова. На этом участке постоянно рождаются и погибают элементарные частицы, то есть его энергия не равна нулю. А энергия, как мы знаем со школы, есть одна из форм существования материи.

      – Значит, вакуум вещественен? – уточнила Соира.

      – Не совсем. Но он вполне может влиять на свойства вещества. И то, что мы наблюдали в диспетчерской или на борту «Альтаира», может быть проявлением такого влияния. Понимаю, звучит абсурдно, но на данный момент имеются достаточные основания, чтобы делать подобные выводы. Возможно, мы еще мало знаем о связи с материальными объектами того, что ошибочно считают пустым пространством.

      – И все же, Юнь, – сказал Леванов, – растолкуйте насчет степени воздействия вакуума и сложности объекта. Звучит в самом деле абсурдно.

      – Согласен. Почему так происходит, сказать пока не могу. Но верно ли мое предположение, легко проверить: достаточно швырнуть в зону некий примитивный объект, например камень. Если я прав, он не вморозится.

      – Я уже кидала примитивный объект, – напомнила Соира, скептически качая бритой головой, – и он вполне себе вморозился.

      – Если ты про медицинский регенератор, то не такой уж он и примитивный, – возразила Зоя.

      – Да, – поддержал капитана Кай и усмехнулся, – в него встроены такой навороченный чип и настолько мощный софт по диагностике, что некоторые даже разговаривают со своей аптечкой и делятся с ней секретами.

      – Неужели мощнее, чем софт в системе автовозврата? – удивилась Соира.

      – Я не инженер и не электронщик, – сказала Гадот, – но в общих чертах знакома с устройством автопилотов. В них используется довольно примитивный алгоритм. Его сложность, вероятно, не перешла некий порог, после которого возникает эффект вмороженности.

      – Яблоки – это органика, живая ткань, то есть исключительно сложные объекты, – сказал Клим. – Да и электроника в ЦУ тоже – все это несравнимо сложнее флага или камней. Но, чтобы убедиться