и умелым махом выбил из содрогнувшихся кистей варвара меч и, не давая своему оппоненту шанса успеть ещё и вытащить из-за пазухи кинжал, проткнул врага насквозь. Бой завершился. И жаль, что только бой, а не вся эта кровавая и беспощадная битва. Немного придя в себя, декан, осмотревшись, вдруг невольно замер, охваченный подступившим изнутри очень болезненным обжигающим человеческим чувством. Чувством, говорящим ему о том, что он за короткое время впервые в жизни сразил сразу двух людей. Убил не в запале общего строя, а собственноручно, в горниле личного сражения. Да, личного и такого бескомпромиссного сражения, когда на кону стояло очень многое. А тем временем битва продолжалась, не думая утихать. Застывший с мечом в руках на перепутье, Владиус, видя всюду убивающих друг друга, воинов, слыша их израненные предсмертные всхлипы и стоны, заглушающиеся ржанием лошадей и шумом от треска мечей и копий, а также глядя на незатихающий порыв варваров, на секунду взмолившись всем богам, неожиданно вдруг вспомнил. Вспомнил об отце и матери, о дяде Овидии, о многих друзьях, сослуживцах и, конечно же, о самой любимой и дорогой прекрасной парфяночке Симин. Вспомнил о них всех и, попутно сжав носимую под доспехами у самого сердца драгоценность, утерянную возлюбленной, и, глазами сквозь охватившего обоз врага найдя взгляд также спешившегося и ещё живого Максиана, приготовился уж было мысленно вымолвить для своего, не страшащегося погибели духа, последний воинский клич. Но вдруг в этот же миг поблизости раздался громкий и ясный звук тубы. Звук римской тубы, от шума которой внезапно, точно каменные глыбы, сметавшие всё на своём пути, варвары разом испуганно опешили и вслед приближающемуся в нарастании эху начали потихонечку пятиться и отступать назад. Да и как могло быть иначе, ведь навстречу помрачневшей племенной воинской гуще на всех порах, не жалея своих лошадей, с нарастанием будоражащего звучания мчался неугомонный отряд римских всадников во главе с не менее лихим и отважным командиром, которого очень трудно было не заметить. Отблескивая гармонично сочетающимися с физически крепким телом прочными чешуйчатыми доспехами, предводитель отважных конников своим ярым и неугомонным наскоком нёс встрепенувшейся с обеих сторон воинственной рати лишь только один, пусть и сугубо разнозначный по смыслу, посыл. Посыл, выделяющийся для одних возможным спасением и, наоборот, для других ощущающийся скорым смертным кошмаром. И именно что скорым. Потому как, уже не имея физических и, что самое главное, морально-волевых сил, варвары, так до конца и не сломившие сопротивление отряда охранения колонны, а затем ещё и ощутив на своих израненных плечах воинственный напор неожиданно пришедшего на помощь римского отряда, не выдержав напора, кинулись суматошно и хаотично бежать и скрываться, устилая грудами умирающих в беспамятстве тел воинов завершающую пядь сей кровавой битвы. А точнее, бойни, в которой многим закалённым солдатам пришлось словно заново пережить обрамляющие
