– Неси его кому хочешь, мне оно ни к чему, – сухо сказал Дядя.
Тут Дета взвилась ракетой и воскликнула:
– Да? Ну если вы так считаете, то и я могу вам сказать, как считаю я: ребёнку уже восемь лет, а он ничего не знает и не умеет, и вы не хотите отдать его в учение: вы не хотите отдать её ни в школу, ни в церковь, мне сказали об этом внизу, в Деревушке. А ведь это ребёнок моей единственной сестры. Я за неё в ответе, за всё, что с ней происходит, и если ребёнку выпадает такое счастье, как сейчас Хайди, то встать ей поперёк дороги может только тот, кому на неё плевать, как и на всех остальных людей, и кто никому не желает ничего хорошего. Но я не отступлюсь, это я вам сразу говорю, и все люди будут на моей стороне, нет в Деревушке ни одного человека, кто бы мне не помог и не выступил против вас. И если вам так хочется предстать перед судом, то берегитесь, Дядя: есть вещи, которые могут всплыть там на поверхность и про которые вам не хотелось бы слышать, а вам ли не знать, что в суде докопаются до всего, о чём уже никто и не помнит…
– Замолчи! – выкрикнул Дядя, и глаза его вспыхнули огнём. – Забирай её и губи на своё усмотрение! И никогда больше не показывайся мне на глаза с ней, я не хочу её когда-нибудь увидеть в такой же шляпе с пером и с такими же речами на языке, как у тебя сейчас!
И Дядя широкими шагами вышел за дверь.
– Ты разозлила дедушку, – сказала Хайди, недобро сверкнув на тётю своими чёрными глазами.
– Ничего, успокоится. Идём, – поторапливала тётя. – Где твоя одежда?
– Я не пойду, – сказала Хайди.
– Что ты несёшь? – возмутилась тётя, потом слегка сбавила тон и продолжила уже мягче: – Идём, идём, ты не понимаешь, тебе будет так хорошо, как ты и представить себе не можешь.
И она шагнула к шкафу, достала оттуда вещи Хайди и увязала их в узел.
– Так, идём, возьми свою шапочку, хоть она и неважненькая, но сейчас это не имеет значения, надевай – и пошли.
– Я не пойду, – повторила Хайди.
– Не будь такой глупой и упрямой как коза, нашла с кого брать пример. Пойми ты, сейчас дед обозлился, ты же сама слышала, что он сказал: чтоб мы больше не показывались ему на глаза. Он сам захотел, чтобы ты ушла со мной, не зли его ещё больше. Даже не представляешь, как красиво во Франкфурте и сколько нового ты там увидишь, а если тебе не понравится, всегда сможешь вернуться домой. К тому времени и дедушка как раз успокоится.
– А я могу вернуться нынче же вечером? – спросила Хайди.
– Да что ты, идём! Говорю же тебе, когда захочешь, тогда и вернёшься. Сегодня мы спустимся в Майенфельд, а завтра утром сядем на поезд, на котором ты потом в мгновение ока снова сможешь вернуться назад, – оглянуться не успеешь, так быстро летит поезд.
Тётя Дета повесила на локоть узелок с одеждой Хайди, а саму Хайди взяла за руку, и так они спустились с горы.
Время