Санки остановились прямо перед лачугой Петера-козопаса. Дедушка поставил девочку на землю, выпростал её из рядна и сказал:
– Ну, теперь иди в дом, а как начнёт темнеть, поторопись в обратный путь.
И он развернул свои салазки и повёз их в гору.
Хайди вошла в тесную комнатку, где ей всё показалось чёрным. Там был очаг, на полке стояло несколько чашек. «Это кухонька», – догадалась Хайди. Дальше снова была дверь, Хайди открыла её и вошла в комнату. Эта лачуга не походила на горную пастушью хижину, как у деда, с одним просторным помещением и сеновалом наверху, а представляла собой старый домишко, низенький, тесный и скудный. Войдя в комнатку, она сразу очутилась перед столом, у которого сидела женщина и латала фуфайку Петера; эту фуфайку Хайди сразу узнала. В углу сидела старая, согбенная бабулька и пряла шерсть.
Хайди сразу разобралась, кто есть кто; она прямиком двинулась к пряхе и сказала:
– Добрый день, бабушка, вот я и пришла к тебе. А ты думала, я не скоро приду?
Бабушка подняла голову и на ощупь стала искать руку, протянутую ей для приветствия, а наткнувшись на неё, некоторое время задумчиво ощупывала в своей ладони, потом сказала:
– Никак, это дитятко сверху, от Дяди Альма. Ты Хайди?
– Да-да, – подтвердил ребёнок, – я только что приехала с дедом оттуда на санках.
– Как такое может быть? У тебя такая тёплая ладошка! Что, Бригитта, Дядя Альм сам привёз ребёнка?
Мать Петера, Бригитта, латавшая фуфайку, встала из-за стола и с любопытством оглядела ребёнка с головы до ног, потом сказала:
– Не знаю, мать, приехал ли с ней сам Дядя Альм. Это вряд ли. А ребёнку почём знать?
Но Хайди с недоумением посмотрела на женщину и уверенно произнесла:
– Очень даже хорошо знаю, кто завернул меня в одеяло и привёз на санках вниз, – это дед.
– Видать, правду говорил всё лето Петер про Дядю Альма, а мы-то думали, он сам не знает, что несёт, – сказала бабушка. – Кто бы мог поверить, что такое возможно. Я-то боялась, что ребёнок там и трёх недель не протянет. Как она выглядит, Бригитта?
Та уже успела рассмотреть Хайди со всех сторон.
– Она такая же изящная, как была Адельхайд, – ответила Бригитта. – Но у неё чёрные глаза и курчавые волосы, какие были у Тобиаса и какие у старика наверху. Я думаю, она похожа на обоих.
Между тем Хайди стояла без дела. Она крутила головой по сторонам, всё как следует разглядывая, и наконец сказала:
– Смотри, бабушка, у вас там ставня болтается туда-сюда